Небылица. Твоя Хозяйка
Свалились оба на диван, и Ольга сразу принялась буйствовать о том, как ей было жутко, страшно, и о том, что она ползком добралась под барную стойку во время налёта моего муженька вместе с его быками.
– Что это вообще было такое? Он тебя бил? Катя, ты сказала, что у тебя всё на мази…
– Оль, я также тебе неустанно говорила о том, что всё-таки не надо забывать, что это «РОЖКОВ». И можно ожидать волшебства с разных сторон, помнишь?
Проговорили до самого глубокого вечера. Это была просто болтовня: о том, о сём, о мужчинах. О том, как смириться с тем, что подобных историй, в случае моего полного повиновения и закрытия глаз на произошедшее, будет еще великое множество. О природе, о машинах, о работе, и, конечно, Владика вспомнили из «вчера», что так отчаянно пытался показать себя героем вечера. Жаль, но его вырубили первым. И это тоже было смешно. А Валера, тем временем играя в телефоне, слушал нас и мотал на ус, периодически потягивая пива из бутылки сестры.
Забрала Лёльку у родителей, пока они провожали гостей. Разговора с отцом удалось избежать. Поехала в сторону того места, где сегодня испытала непередаваемые ощущения, которые пережёвывать не хотелось, да и не имело смысла. Из последних сил держусь, физическая усталость даёт о себе знать. Лёлька, укутанная в новую куртку и перемотанная шарфом, снова отключается на заднем сиденье. «Мама», – подумала я, оценив переодетую дочь и улыбнувшись. Как бы мне не хотелось, чтобы взрослеющая дочка принимала участие в подобных сценах и была свидетелем материнских мытарств.
Дома, так принято называть место, где живешь в определенном промежутке своей жизни, всё без изменения. Рожков в комнате выясняет криками с кем-то отношения, отклонение от сроков поставок какого-нибудь непонятного груза в город. Как он добывает себе на хлеб, мне не очень известно. «НАМ» добываю на хлеб я, а он тратит добытое на себя и шмотки. Боже, я вышла замуж за ранимую бабу. Раньше, латки на трассе с пирожками горячими делали наш семейный бюджет, а точнее макаронные изделия на моих ушах. Теперь при обсуждении ввоза в город «пирожков», он закрывает в комнату дверь и только кутает бранью того, кто на том конце провода с ним объясняется.
Произодшее ночью на обсуждение никто естественно не поднимал. Спокойный ужин. Молчаливый. Славка изредка отходит в соседнюю комнату для того, чтобы на кого-то рявкнуть в трубку в очередной раз. В общем, у меня тоже никакого желания улыбаться. Без всяческих эмоций уплетаю ужин, укладываю малую спать, бреду в сторону супружеского ложа сама. На тумбе возле кровати маленькая лазурного цвета коробочка. Славка таращится в окно сквозь телефон задумчиво и как бы невзначай кидает:
– Тебе вон. Ты просила, кажется.
Открываю коробочку, лазурную, любимый цвет. Там брошь. Красивая. Но я просила серьги! Брошь эту я никогда так на себя и не надела, и вскоре подарила ее уборщице моего лазурного медицинского кабинета бабе Варе за ее красивые глаза.
Около пары месяцев мы прожили рядом вот в такой прострации, лишь перекидываясь бытовыми фразами. Он меня