Урожденный дворянин. Роман Злотников
срок намотали? Применение насилия в отношении представителя власти – триста восемнадцатая статья УК РФ. До пяти лет. Это если по закону.
– Он же у нас законник, – напомнил Монахов и подмигнул Олегу. – Истину ли глаголю, сын мой? Думаешь, я на тебя бумагу не накатал, потому что ты, типа, полицейскому произволу воспрепятствовал? Да хрен ты что докажешь, понял?!
Олег качнул головой.
– Не совершенно разумею, – серьезно ответил он.
– Ага. Ну, так сейчас это… взразумеешь совершенно, – сказал Леха. – Ну что, други мои, начнем воспитательно-просветительную работу?
Он взглянул на своих коллег, но не увидел на их лицах готовности немедленно перейти к задуманной экзекуции. И Миха, и Нуржан озадаченно разглядывали Олега. Его поведение было непонятно им, а потому вызывало опаску. Одно дело, если бы он затравленно скулил в ожидании расправы, или наоборот – воинственно вопил бы, как тот самый Романов. Но начать избиение человека, который держит себя с достоинством, никак не провоцируя на рукоприкладство… На такое способен разве что какой-нибудь отморозок. Сержант Монахов снова развернулся к задержанному.
– Что, сучонок, храбрый? – начал он заново, накручивая себя, чтобы добрать решимости ударить спокойно стоявшего перед ним парня. – Храбрый, я спрашиваю, а? Кто ты такой, говнюк, чтоб нас учить, как нашу работу делать, а? Не много на себя берешь, а?
– Представитель власти, – сказал на это Олег, и его голос зазвучал тверже, – есть поборник закона. Потому никак не должно полицейскому нарушать установленные правила своей работы.
– Чего-о? – выпучил глаза Леха. – Ты совсем дурак, что ли? Ты откуда такой вылез? Этот баран плешивый… Романов виновен – сто процентов! А изгаляется, душу нам мотает! Как ты сейчас! Да я б таких вообще давил без суда и следствия! Неделю, что ли, с ним валандаться? Вмазать разок – и все дела. Быстро все напишет и подпишет! Всегда так было и всегда так будет.
– Нам зарплату такую не платят, чтобы все по закону делать, – поддакнул и Миха. – Законы законами, а жизнь – есть жизнь. Ее в закон не втиснешь. Скажешь, не так, что ли?
– Вестимо, нет, – сказал Олег, и в глазах его мелькнуло удивление. – Неработающие либо неправильно работающие правовые нормы следует бессомненно отменять. Ибо они подрывают уважение к закону и власти.
– Гляди, какой… – проворчал Нуржан. – Прямо из камеры законы отменять собирается…
Сержант Монахов с удовольствием отметил, что отношение полицейских к задержанному изменилось. Теперь наставительный тон речи Олега явно раздражал Миху и Нуржана.
– Ты, что ли, гаденыш, отменять законы будешь? – подхватил Леха. – Или мы? Наше-то дело – десятое. Пусть министры думают, что отменять, а что вводить. Нашелся здесь…
– Если вы ясно разумеете несовершенство правил, – произнес на это Олег, – что вы конкретно сделали, чтобы изменить положение? Вы подавали прошение своему начальству?
– Вот дурак… – усмехнулся Миха. – Начальству что, больше всех надо? Там, наверху, тоже люди сидят. Чего толку в этих… прошениях?
–