Там, где меня ждёт счастье. Том четвертый. Мэгги Ри
Флоренс была права: ты полный лох в приготовлении еды.
– Ты так и будешь пропагандировать Флоренс?.. – я только посмеялся ее глупости, на что она никак не отреагировала. – Скажи мне, пожалуйста, чем же она тебя таким зацепила? Вроде как у нее совсем нет того, чем можно было бы цеплять девочек…
– Фу! Хватит! – неожиданно смутилась та, укрываясь пледом. – Она – женщина, и это уже многое о ней говорит!
– Не все женщины хорошие.
– Ты о своей бывшей?
– Больше уши развешивай!
– Видно, ты ничем не смог ее удивить… Вот она и кинула тебя, – малявка посмеялась над своей шуточкой, но сразу притихла, когда поняла, что та меня не расстроила. Наоборот, я показательно над ней смеялся.
– Ты такая смешная, Энни. Только и можешь, что шутить на эти темы, а сама являешься маленькой невинной девчонкой, которая даже не целовалась. Велик спор!
– Почему же… Я целовалась! Ещё как! – с каким-то азартом подхватила та, насмешлив меня ещё больше. – Взасос!
– Взасос! Господи! – я начал громко смеяться, чем сильно ее разозлил. Она схватила подушку и кинула ею в меня. – Знаешь, Эн, пупсик, то, что у вас было с твоим якобы «парнем»… Попросту сон. Ты никогда не целовалась, а если у тебя и остались те сладостные воспоминания, то все это была простая кома. Когда до тебя это дойдет?.. Глупый ребенок.
– Сам глупый! У меня уже есть опыт! – с надрывом кричала она мне в спину, пока я искал продукты в шкафах.
– Какой же? Опыт лежания в коме? Это да-а…
– Хватит смеяться надо мной. Ты думаешь, что я знаю об этом всем меньше тебя… А сам только и можешь, что думать одним местом… Мне, вообще-то, двенадцать, если ты не знал.
– Не смеши. Тебе даже двенадцати ещё нету. Робертос уже говорил мне о том, что твой день рождения в мае, вот теперь и жди окончания февраля, затем марта, апреля, а потом уже будет май. Какая же ты глупенькая.
– Какой смысл говорить про возраст? Ты в свои двадцать два ещё глупее меня!
– А вот это уже странные выводы. У меня гораздо больше жизненного опыта. Я больше учился и знаю больше.
– Давай ещё органами померяемся!
– Давай. Спорим, я выиграю? – я посмеялся, пока она сидела и густо багровела, не то от смущения, не то от злости. – Только у тебя нечем мериться. Даже ногами…
– Ты так за меня и мои ноги беспокоишься, что прямо тошнит… – имитировала она «звук рвоты» и села поглубже в диван. – За что тебя любят женщины, если ты такой ублюдок? Наверное, всех называешь толстухами и потаскухами.
– Нет, не называю. Просто это ты мне, такой овощ экзотический, попалась, – я, наконец, нашел хлопья овсянки в шкафчике и начал смотреть в интернете, как варить эту чертову кашу. В конце концов, когда-нибудь ее придется делать своим детям, каким бы непреодолимым это слово для меня не было.
– Ты ужасно странный, – продолжала бормотать та. – Странные волосы, странные глаза, странная тату на руке…
– Ты меня боишься? – я заметил небольшую испарину