Там, где меня ждёт счастье. Том четвертый. Мэгги Ри
танцы и были, но вовсе не слюнявые медляки или хип-хоп, который так любили детишки моего возраста. Не просто так сама Ванни запрещала мне идти на это мероприятие, потому мне и было так страшно обидно.
Иногда я наблюдал за тем, как она собирается туда, и делал вид, что мне все равно, но пунцовые щёки и хмурые брови всегда меня выдавали. Я ужасно ревновал, думая о том, что я ей не нужен. В какой-то момент она вовсе про меня забыла, стала ночевать у «подруг», перестала приходить в школу.
Ее мать возмущалась тем, как она ведёт, потому я всегда был для нее отличным примером поведения. В то время, как Ванни ходила на вечеринки и флиртовала с мальчишками, я сидел дома и не отрываясь читал книжки, учил правила, делал домашние задания. Тетя Маня всегда говорила мне о том, что Ванессе есть, чему у меня поучиться. Я учил все в надежде на то, что вырасту толковым парнем, что понравлюсь ей больше, но этого не произошло.
В один из дней, когда она опять собралась уходить, я понял, что держаться больше не могу. Мы с ней поссорились из-за того, я ей сказал все, что думаю об этих ее вечеринках, а она назвала меня «отсталым от общества». Она ушла, а я остался дома один. Тетя Маня была на работе как истинная трудяга-работяга, пока ее дочь во всю прожигала свою молодость. Иногда мне было ужасно стыдно за выходки Ванессы. В свои шестнадцать лет она приходила домой пьяная и посылала мать на три буквы, и я пытался утешить тетю, объясняя это тем, что, возможно, Ванессе просто нужен был в свое время отец, который поставил бы ее на место. Ее отец ушел от тети Мани, когда та была беременна Ванессой, и теперь мягкая мать не могла совладать безумной дочерью, которая пошла в отца и теперь устраивала разгулья. Ее надежда была только на меня – ребенка, который был настолько запуган событиями из прошлого, что даже бы просто не посмел куда-то далеко от нее уйти. Тетя Маня стала для меня почти что родной матерью, которой мне в свое время так не хватало.
Эта женщина считала меня родным. Она могла сидеть рядом со мной на кровати, пока я не усну, петь мне колыбельные, гладить по волосам и приговаривать, что все будет хорошо. Именно благодаря ей я стал лучше относится к себе, к своим волосам, к своим особенностям. Она всегда говорила мне о том, что такие родители как те, что бросили меня, просто не были достойны такого ребенка. Она называла меня сокровищем, говорила мне, что я не такой как все, и это отличает меня от одинакового общества. Она рассказывала мне о том, что однажды я повстречаю человека, который непременно будет меня любить любым, принимать без остатка, и я верил, я надеялся, что это будет Ванни.
В тот вечер, когда Ванесса ушла на вечеринку, на меня напало безумное чувство ревности. Я стал перебирать ее вещи, пытаясь найти хотя бы еще одну зацепку. Я нашел много незнакомых вещиц и в какой-то момент безумие дошло до того, что я просто забрал все это себе, примеряя на себя же. Мне хотелось напялить на волосы все те заколки, что ей подарили, а потом прийти