Манифест Маркиза. Сергей Петрович Конюхов
месяцев жалкого существования на промозглом чердаке и у бедной старушки, я начинал вкушать маленькие радости.
А главное, это чувство обладания. Теперь мне не придется просыпаться в страхе за свое будущее. Есть сожители, чье предназначение заботиться и оберегать меня. Вкусная еда, за которой не надо охотиться и стоять в очередях. И, как мне кажется, другие приятные мелочи, о которых мне еще предстояло узнать
Я принял позу Вальяжность и осмотрелся. Вокруг меня ничего не изменилось, та же кухня, стол, газовая плита. Тот же свет фонарей за окном. А внутри меня все ликовало. Желудок наполнился и приятно распух, шерсть лоснилась вокруг живота так живописно, что даже вылизываться было лень. Сожительница осмелела и нежно погладила меня по спине. Я хотел было отмахнуться, но потом передумал. Пусть ее.
Она взяла меня на руки и перенесла в комнату. Мне отвели спальное место около батареи. Под письменным столом у окна стояло что-то вроде сундука. На него постелили старое шерстяное одеяло, и таким образом получилось вполне сносное ложе.
Я улегся туда и впервые в жизни почувствовал себя счастливым. Наконец-то, я ощутил сытость и умиротворение, те качества, которые так необходимы начинающему мыслителю. Да. Да. Уже тогда я решил, раз уж я обзавелся домом и всем остальным, мое дальнейшее предназначение – познание мира и сущности вещей. Далеко не каждому коту выпадает такой трудный, но счастливый жребий. С этой мыслью я и заснул, сладко и безмятежно, впервые за многие недели.
***
Очень скоро я привык к переменам, произошедшим в моей жизни. Я быстро рос и набирал вес. Мои лапы окрепли и налились силой. Утром сожители уходили на работу, а я совершал ежедневный обход своего жилища. Я продолжал познавать мир самым простым способом – пробовал его на зуб. Каким же наивным и глупым я был тогда. Я грыз диванные подушки, плинтус, особенно в углу на кухне. Там пахло мышами и плесенью, и во мне мгновенно пробуждался инстинкт охотника. Позже, когда я научился лазить по шкафам и подвесным полкам, я сгрыз там кусок картона, диплом о высшем образовании, какие-то проводки. На кухонных полках я обнаружил остатки сухарей, сушеных грибов и еще какую-то заплесневевшую еду. Я тщательно все обнюхал и пришел к выводу, что в пищу все это абсолютно непригодно, и долго чихал потом. Видимо, ядовитая пыль все-таки проникла в мой организм и чуть было не вызвала болезнь. Это маленькое происшествие натолкнула меня на простую мысль – предметы, окружающие меня, делятся на вкусные и несъедобные. Я с удовольствием кувыркался на шкафах, ворошил слои пыли своими лапками, а после разносил ее по всем углам своей квартиры, дабы сожительница не забывала о моем присутствии.
***
Пора, пожалуй, несколько слов рассказать и о них, о моих сожителях. Без этого мои воспоминания будут однобокими и неполноценными.
Итак. Это была не старая еще супружеская пара. На тот момент им обоим было около сорока лет. Как я уже упоминал ранее, детей у них не было, и всю свою неизрасходованную нежность и родительскую привязанность они обратили