Хризалида. Стихотворения. Варвара Малахиева-Мирович

      Белеют призрачно березы[16]

      В объятьях сумерек и сна,

      Могил таинственные грёзы

      Пугливо шепчет тишина.

      Туманно вдаль плывут аллеи,

      Чернеют старые кресты,

      И ангел мраморный, белея,

      Простер крыло из темноты.

      А вот и свежая могила —

      На ней цветок, еще живой…

      О, сердце! Что же ты застыло

      Пред миром тайны роковой?

      Зачем довериться не смеешь

      Ее безмолвной глубине,

      О чем так горестно жалеешь

      В блаженно-грустной тишине?

      Иль голос вечного покоя

      Тебе один поведать мог,

      Как жарко любишь ты земное,

      Живое, полное тревог?…

      О, Боже! Плотски́ми ли смотришь очами[17],

      Пристал ли Тебе человеческий суд!

      Кого обвиняешь? Я тень меж тенями,

      Пройду, и назавтра меня не найдут.

      Не Ты ли создал меня? Плотью и кожей,

      Костями и жилами дух мой скрепил?

      Зачем же, как лев разъяренный, о, Боже,

      Ты ныне свой бег на меня устремил?

      Суета и томление духа пустое[18],

      Всё, что было и есть, и что будет потом.

      Солнце всходит, заходит всё той же стезею,

      Путь свершит и выходит на месте своем.

      Ветер к югу несется и к северу мчится,

      И кружится по дальним пределам земли.

      Но откуда умчался, туда возвратится,

      Возвратится на круги свои.

      Реки в море стремятся, но лоно морское

      Отсылает к истокам в дожде их волну.

      И опять возвращаются прежней рекою

      Те же воды в его глубину.

      Всё, что было и есть, уже было когда-то,

      Что свершается ныне, свершилось в веках,

      Только память о бывшем прошла без возврата,

      И что было живым, обратилося в прах.

      Ничего нет под солнцем, что было бы ново,

      Если скажут: «вот это» иль «это» – не верь.

      Неизменны пути дня творенья земного,

      И что было и будет, то есть и теперь.

      Испугано сердце твоей красотою[19],

      Редеющий, гибнущий, призрачный лес.

      Овеян улыбкой вершин золотою,

      Простор побледневших высоких небес

      Уходит всё дальше, уходит всё выше

      В немую пустынную чистую даль.

      А здесь, на земле, всё прекрасней и тише

      О жизни, о сне улетевшем печаль.

      На тихой поляне просторно и гладко,

      В березовой чаще так странно светло.

      И таинство смерти так жутко и сладко,

      Так