Лилии на воде. Лисса Рин
лет? Поразительные существа!
Слегка пообвыкнув к новой оболочке, я растерянно осмотрелась: во мраке пустующей каюты цепкий взгляд выхватил небольшой столик, кровать со смятой горкой покрывал и небольшое зеркало, из которого я, собственно, и вывалилась. Молодцы, кураторы! Не поскупились на апартаменты для нефилима: чтобы устроиться с комфортом, мне всего-то и нужно, что согнуться в три погибели, предварительно отрезав пару лишних конечностей! А поскольку врожденной гуттаперчевостью я не обладала – о чем быстро напомнила справедливо не считавшая себя лишней конечностью голова – стало очень грустно.
Едва слышно фыркнув, я поспешила к выходу… и споткнулась о чью-то спортивную сумку. Прокатившись кубарем по каюте, я метко и с гулким треском впечаталась в дверь.
– Бес бы ее… чтоб вас… ее, – попыталась припудрить налетом вежливости излюбленное выражение и осторожно встала, втайне надеясь, что вмятина от столкновения осталась на двери, а не на моей бедовой голове, пучок на которой, к слову, претерпел изменения в пользу стиля «свободу петухам».
А затем запоздало пришла боль, и меня всю перекосило! Если бы мне кто на первом курсе сказал, что при воплощении и принятии всей гаммы людских чувств я испытаю нечто подобное, я бы пошла работать в Сумрак, к Искусителям. Нет, серьезно, становиться Хранителем, чтобы добровольно испытать вот ЭТО?!
«О, да, несомненно да! Заверните, и про бантик не забудьте!» – мой перфекционизм погрозил пальцем, а комплекс отличника еще раз напомнил обо всех привилегиях, которые я заполучу, обретя статус Хранителя. Даже если привилегия всего одна – уважение. И ради него нефилим пойдет на все, буквально выпрыгивая из своей эфемерной сути.
Потирая ушибленные выпуклости и беспрестанно шепча непотребные обороты, я мстительно пнула беспардонную сумку и поспешила к зеркалу. То, что начало миссии не задалось, меня нисколько не огорчило. Мне и в подлунном мире не сильно-то везло, раз выкинули оттуда в юном возрасте, что уж говорить про небеса. Глупо было надеяться, что нефилиму позволят беспрепятственно пройти инициацию, и первый «случайный» сбой в виде непреднамеренного воплощения в явно чужой каюте вызвал разве что скептическую ухмылку. Ну и боль в макушке. А еще ссадину на ладони и царапину в сердце от надломленной гордыни. И я не смогла отказать себе в удовольствии от всей души еще раз пнуть злосчастную сумку, в которой что-то жалостно хрустнуло.
Не беда. Раз меня, ввалившуюся в этот мир из ниоткуда, никто не видел, значит, ничего страшного не случилось. Пока не случилось. Если поспешу развоплотиться обратно в бестелесный дух и найти свою подопечную до того, как засверкает ингибитор в ожидании первого отчета – можно будет поздравить себя с удачным почином! А для этой цели мне всего-навсего нужно отражение.
Я протянула руку к неопрятному и замутненному малопривлекательным налетом зеркалу в ожидании знакомых упругих ощущений. Которых не последовало. Раз за разом я прикасалась к шершавой