Тала. Лина Мусатова
во всех подробностях. Значит, ты мне ещё в детстве снилась.
– И ты так и не согрел меня…
– Но это же во сне, а в жизни всё зависит от нас. Мы должны продолжить этот сон и соединиться.
Он целовал шею, поднимаясь к мочке уха, потом опускался вниз, нашёптывая:
– Какая у тебя мягкая и гладкая кожа, словно шёлк. Ты создана для любви, ты создана для наслаждения и услады. Как же я хочу услаждаться тобой и тебе дарить несказанное удовольствие. Я хочу, чтобы ты была моей и тебе отдаюсь безраздельно. Я весь твой. Возьми меня, властвуй надо мной, делай, что хочешь – я во всём подчинюсь тебе.
Горячий воздух, слетающий с его губ вместе с шепотом, горячие прикосновения языка волновали её. Глубоко – глубоко, в недрах души зарождалось что-то необычное, неведомое, отчего трепетало всё тело. Оно жгло изнутри, сжимало низ живота, пульсировало, толкая на безумство, напрягая всё внутри до изнеможения, до боли и сладости одновременно. То, что там сейчас бесновалось, требовало вытолкнуть его из себя с криком и рёвом. Росло непреодолимое желание вскочить и бежать прямо под дождём в степь, простирающуюся за обочиной дороги. «Бежать… бежать!» – стучало в висках.
– Я схожу с ума от запаха твоего тела, от тепла, которое от него исходит и пеленает меня. Я знаю, что я всегда буду помнить эти первые прикосновения. Я сохраню их в памяти своей на всю жизнь. Что бы со мной ни произошло, где бы я ни находился – это будет во мне. Никакие другие прикосновения не затмят эти, не сотрут их из памяти. Ты меня ни разу не поцеловала, не обняла, а вызываешь такие ощущения, которые я не испытывал до сих пор, – шептал он, целуя шею, – и я даже не подозревал, насколько мне не хватает этих ощущений. Не подозревал, что такое бывает, пока не повстречал тебя. Я даже сомневался в том, что умею любить. Солнышко, ты моё! Поверь мне, мы всё с тобой преодолеем!
Он прижался к ней всем телом, насколько это было возможно. Именно в эти минуты, он отчётливо осознал, что ради Талы готов на всё, что не сможет без неё жить и не вынесет предстоящую разлуку. Он должен её убедить поехать с ним в общежитие, потому что не в состоянии с ней расстаться.
– Я люблю тебя, – он потёрся подбородком о её шею. – Я люблю тебя. Пойми это. Это же так просто понять. Люблю и не смогу без тебя. И ты тоже меня любишь. Давай вместе разбираться с твоим мальчиком.
Ната, задыхаясь от наплыва чувств, попыталась хотя бы отодвинуться от него, насколько это было возможно в битком набитом кузове. Она всегда чувствовала, как от его улыбки рождалась сладкая истома в тех местах, об удивительном предназначении которых она узнала, только встретив его. Сейчас снова проснулась и забилась в жаркой муке некая тайная – сокровенная часть её тела. Все чувства и мысли исчезли, осталось только это жаркое пламя, толкавшее её к Володе, заставлявшее слиться с ним. Только он мог оживить её, разбудить, наполнить жаром любви.
– Не надо, не уходи, продли эти неповторимые минуты. Будут другие минуты, но эти – первые, и они никогда