Там, где цветёт огнецвет. Михаил Анатольевич Клыков
А я всё-таки не поняла…
– Что ты не поняла? – переспросила её Юля.
– Ну, эта глина, в которой мы сегодня извозились. Как она может быть и липкая, и скользкая одновременно?
– Пулемёт у нас – единственный настоящий учёный, – усмехнулся Павлик, – даже засыпая, она решает интересные вопросы!
– А ты не смейся, Пашка! – отозвалась Яся. – Мне просто интересно.
– Я не смеюсь. Мне кажется, что всё очень просто, – Павлик приподнялся на локте, глядя на девочек. – Она сама очень скользкая, поэтому и скользит сама по себе…
– Паш, а можно попонятнее? – попросила Юля.
– Хм… – Павлик задумался. – Вот смотрите: если взять и намазать этой глиной две пластины и приложить их друг к другу, то они будут скользить, как смазанные маслом. То есть слои глины друг к другу не липнут.
– А липнет она к пластику. И к нашей одежде, – подхватила Валя. – Потому, что наши комбинезоны из синтетической ткани, а сапоги из пластика.
– Ага! А ещё она липнет к коже, точнее к жиру. Потому что кожа у любого человека покрыта салом, – закончила Юля.
– Понятно, – согласилась Яся. – Глина прилипла к нашим подошвам, и мы на них катались, как на тефлоновых ботинках для кёрлинга.
Ребята замолчали, пытаясь заснуть. Но сон по-прежнему не шёл. Павлик встал и направился к выходу.
– Паш, ты куда? – спросила его Юля.
– Не спится. Пойду посмотрю, какие здесь звёзды.
– Чужие, – почему-то вздохнула Юля. – Комбинезон одень.
– Нет, я сейчас в одних трусах пойду! – добродушно усмехнулся Павлик.
Павлик оделся и вышел из дома, решив прогуляться. Ночь только началась и до полной темноты было ещё далеко. Из-за ветра, дувшего со стороны видневшихся на горизонте гор ощущалась знобкая прохлада, даже несмотря на то, что от нагретых жарким дневным солнцем дорожек из кварцебетона поднималось ощутимое тепло.
Мальчик, несмотря на надетый комбинезон, зябко поёжился. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь плеском воды, текущей неподалёку от базы реки. Большинство обитателей базы спали, мимо прошли, направляясь к обсерватории, только Илан и Вейда, семейная пара астрономов, с которыми Павлик познакомился ещё днём.
Он поднялся на крышу дома. Здесь фонари, освещавшие территорию станции, не засвечивали небо, лишь мерцал силовой барьер по периметру. Павлик лёг на крышу и посмотрел на звёзды. «Жалко астрографа нет, надо завтра попросить на базе, а ещё взять у Илана местную звёздную карту. Где здесь Солнце?»
Павлик любил астрономию и сейчас наслаждался красотой звёздного неба. Звёзды мерцали в вышине, складываясь в незнакомые созвездия. И лишь белёсая полоса Млечного пути, пересекавшее небо была единственным знакомым мальчику объектом. Павлик был рад ему, как старому другу, встреченному в толпе незнакомых людей. Незнакомые созвездия… Чужие звёзды… Чужие… Мальчик вдруг почувствовал какой-то неприятный, тоскливый укол в сердце. Чужие звёзды…
«Зачем мы здесь? – неожиданно подумал Павлик. – Здесь, на чужой планете, далеко от дома. Зачем?»
А зачем вообще люди куда-то