Польский мемориал в Иркутске. Ю. И. Перцовский
народ: и сама жестокость, лишь только уже исполненная, облекается в какую-то справедливость. Общее благо общества требует особенных жертв; человек, который приносит их, полон горькой обязанности; общество, которое их требует, при самой меньшей несправедливости, тяжко грешит, потому что счастье даже хотя бы целого государства не является законным, если бы хотя одна истина приобретена ценой несправедливости. Это подсказывает мне более высокую мысль: что наше предназначение состоит не в том, чтобы мы здесь сами собирали пользу и благополучие, но, чтобы мы только для этого соблюдали самую чистую справедливость. – О добродетель! О святая, небесная добродетель! Которую мы здесь зовем счастьем, однако же ты на то рассчитываешь, чтобы мы отреклись от счастья! Народ обвиняет время наше, попытки, работу, способности и талант, каким мы одарены, самопожертвование».
II
Вот снова могила, а на ней камень с надписью
D.O.M.
Здесь покоится в Боге X. Ludwik Trynkowski, прелат, каноник
Виленского кафедрального Собора и проповедник
Св. Теологии и Канонов
Доктор
Закончил дни своих страданий
д. 24 марта 1849г.
Камень зарос сорняком и окружен толстым, простой работы, палисадником, а рядом с ним возвышается самый высокий крест на Иркутском кладбище. На камень недавно положил кто-то, вероятно рука почитающего заслуги умершего, венок из бессмертников, переплетенный веточками цветущей брусники (borówki). Нет более подходящего цветка для украшения могил, чем бессмертник, который сорванный, никогда не вянет, а когда время погубит его, превращается он в пух и уносится ветрами над землей. Цвет бледно желтый, как окраска болезни, гниения. Имеет он в себе что-то траурное и напоминает мрачную смерть, которая нам более дороже сущности порыва. В Сибири нет желтых бессмертников; следовательно, на могиле Трынковского мы видим розовые и белые, такие же красивые и маленькие, но уже менее символизирующие это мертвое бессмертие «заслуга какого» оставляет благородство в людских сердцах – заслуга, о которой сказал сам Трынковский:
«Заслуга, как обычно тихая,
Спит под цветущей дерниной,
Или и под кучей песка;
Ни в трубах слышишь ее крик,
Ни в шепотах людских вздыхает:
Её скромную могилу – все минуют
А приподнятый этой святой, великой и к Богу приближающей нас потребностью бессмертия в добрых и полезных поступках, какой будто остаются следы после великого человека, добавлю сразу:
«Лучше не быть, нежели исчезнуть.
Есть – и значит должен славиться,
Обязан, так хочу и так будет:
Или что я, я в потемках,
Или мир и все здесь рядом
Что есть – есть таким же мраком».7
Допил своё, не исчезла его память, славится на земле имя его, как вдохновенного
Из размышлений над гибелью Poryngi, стихотворение ks. L.Trynkowskiego, в журнале Bojan, Wilno, 1838