Русалки белого озера. Антон Леонтьев
давая по ходу действия объяснения технического характера, вывел на большой экран отсканированное изображение того, что было начертано на листках.
– Причем мы снова имеем дело с необъяснимым явлением. А именно – с утроением не только часов, но и записок! Потому что и они идентичны!
Он наложил три электронных изображения записок одно на другое, и стало видно, что линии полностью совпадают.
– Ладно, с этим мы разберемся позднее! – заявил нетерпеливо шеф. – Что там написано? Неужели… Неужели там указан путь к тайнику?
Анна подумала, что подобный вариант ее бы очень даже устроил. Тогда бы не пришлось ехать в «Чертяково», не пришлось бы становиться участницей этой, по сути, преступной акции.
Но в том-то и дело: участницей преступной акции она уже стала, как только спустилась на подземный уровень, хотя этого и не желая и ни о чем не подозревая. Как сказал Михаил Аркадьевич – случайностей не бывает!
– Ну, это вам самим судить! – произнес эксперт, навел резкость и движением мышки изменил контраст. Светлая бумага стала темной, а темные линии – светлыми. Эксперт увеличил изображение, и все вперили взгляды в то, что было начертано на записках.
– «Отойти влево, повернуться, шагнуть вправо и упасть вниз». Что за бред?
Но именно это и содержалось в записках. Мужчины снова и снова перечитывали то, что отображалось на экране, а Анна, ни жива ни мертва, стояла, думая, что сейчас упадет в обморок.
Теперь она точно знала, что поедет в «Чертяково». По-другому и быть не могло. Она все еще не верила тому, что видела перед собой на экране. Однако это не был сон. Или галлюцинация. Или идиотская шутка. Это была правда!
– Странно, странно, – качнул головой Михаил Аркадьевич, снимая с подсвеченной доски пакет, в котором находилась одна из записок. – Очень странно!
Он внимательно рассмотрел записку, а потом произнес:
– Конечно, листки придется подвергнуть тщательному анализу, однако на первый взгляд – это ведь конец восемнадцатого – начало девятнадцатого века?
– Так точно! – отрапортовали Илья и Сергей. – Бумага наверняка того времени, как, впрочем, и чернила, и, соответственно, сама надпись.
– Так в чем же дело? – спросил нетерпеливо Всеволод Романович. – Какая, собственно, разница?
– А такая, Сева! – заявил главный реставратор. – После поверхностного осмотра я тоже склоняюсь к мнению, что это не подделка. Хотя не исключен вариант, что бумага настоящая, двухсотлетней давности, а вот надпись сделана намного позднее. Иного вывода в данной ситуации быть и не может! А что вот вы скажете, Анна Игоревна?
Он протянул ей пакет с запиской, и Анна машинально взяла его. Сделала вид, что внимательно изучает, хотя голова у нее шла кругом. Она снова взглянула на большой экран. А потом перевела взгляд на записку, которую держала в руке. Ей сделалось дурно.
– Думаю, что вы правы, но нужно произвести анализ бумаги, анализ чернил, помимо этого… – начала она и запнулась. Главный реставратор усмехнулся