Дельфийский оракул. Екатерина Лесина
Или – нет. Татьяна была замечательным человеком. Я расстроился, когда она умерла. Мы рассчитывали лет на пять, но… она сгорела гораздо быстрее. И я знаю, что отчасти виноват в этом.
И снова – вина признается им лишь на словах.
– Я защитил диссертацию. Бессмысленное, по сути своей, действо. А Татьяна решила сделать мне подарок. Нам обоим. Путешествие в Грецию. Не туристическая поездка на неделю, просто – билеты туда и дом, арендованный на три месяца. Свобода передвижений. Свобода желаний. Исполнившаяся мечта. И знаешь, что?..
Саломея покачала головой.
– Мне совершенно не понравилась Греция. Камни! Козы. Развалины и греки. Море – да, красивое. А Дельфы – не очень. Я другого ждал… Чего – не спрашивай. Татьяна смеялась, говорила, что я слишком привередливый… – Он оставил мертвый телефон в покое, сцепил пальцы и уперся в них подбородком. – Чашу нашла она. В Дельфах. Я сначала решил, что это – одна из тех подделок, которые «скармливают» туристам…
Татьяна куда-то исчезла на сутки. Аполлон даже начал беспокоиться, не столько из-за нее, сколько из-за необходимости что-то предпринять. Обратиться в полицию? В консульство? Он понятия не имел, как положено поступать в подобных случаях. Он сперва разозлился, потом расстроился.
Решил немного выпить.
И выпил, пожалуй, больше, чем следовало бы. Это место угнетало его. Аполлон пытался проникнуться его атмосферой, но – не выходило.
И еще – Татьяна ушла, куда-то.
Она вернулась утром. Ее одежда была разорвана, руки – исцарапаны.
– Ты где была?!
Аполлон не собирался устраивать сцену. Усадив жену, он помог ей разуться. Кроссовки насквозь пропитались смердящей грязью.
– Я волновался.
Татьяна не ответила. Она смотрела куда-то поверх головы Аполлона – на горы, видневшиеся вдали. Их вершины окрасило золотом, по склонам потек багрянец, словно само небо прорвалось под тяжестью солнца. И лава света изготовилась затопить древние Дельфы.
– Я пытался выяснить, где она была и чем занимались, но Татьяна отмалчивалась. Требовать от нее объяснений я не имел права, да и не желал этого делать. Я предпочел забыть этот неприятный эпизод, тем более, что Татьяне вдруг стало плохо. Резко подскочила температура. Начался кашель. Появилась боль в груди.
– Рак?
Саломее не было жаль ту, неизвестную ей женщину. Саломея даже не думала, что она настолько мстительна, чтобы радоваться чужой мучительной смерти.
– Рак. И уже не вторая – а четвертая стадия! Такого просто не бывает, так мне сказали. Чтобы настолько быстро. Чтобы… не важно это. Мы вернулись домой. Я предлагал Татьяне пройти курс лечения. Германия, Израиль, Франция… на выбор. У нее ведь были деньги, а она твердила, что от солнца не спрятаться, что оно – везде. Потом ей стало легче. На некоторое время. Ее работа «держала». И дела даже в гору пошли. Но она все равно сгорала, с каждым днем становилась все тоньше, суше как-то, и ее ничуть не пугала смерть. Она знала, что смерти не избежать, и спешила ловить удачу. Утверждала, что видит все –