Двадцать пять лет в окопах холодной войны. Аркадий Викторович Ужанов
над «причудами» боцмана и отпустил на берег, наказав сообщить число этих отверстий и ему, чего он не знает. Посчитал я эти проклятые иллюминаторы, докладываю мичману – 121. «Правильно, – говорит мичман, – ставлю тебе пятерку! Да, кстати, а сколько их на правом борту?» Я говорю, что столько же, сколько и на левом. Мичман говорит: «Брехня! Когда узнаешь, приходи за пятеркой». Тут я взмолился: «Товарищ мичман, ведь с правого борта корабля не пирс, и широченная Нева, на противоположном берегу которой шибко секретный завод, строящий подводные лодки. Ну как я посчитаю?» Он отвечает: «Я знаю, старшина, что ты отличник и на хорошем счету у своего начальства. Тебе нужна пятерка. Как будешь считать? Прояви морскую смекалку». Я решил схитрить. Взял в секретной части техническую документацию и посчитал на чертежах. Прихожу, докладываю – 123. Мичман сразу усек, откуда у меня это число, и пояснил, что во время одного из ремонтов количество иллюминаторов на правом борту изменилось. И что никто на корабле, включая командира, этого числа не помнит. Пришлось в очередное увольнение, когда мои товарищи отправились в кино, на танцы, тащиться на завод Марти. Благо на заводе тоже было много курсантов. И мне не составило большого труда пройти через проходную туда и обратно. Посчитал я эти иллюминаторы с помощью вахтенного офицера одной из подводных лодок. Молодой лейтенант с энтузиазмом включился в подсчет посредством бинокля. Их оказалось 122. Вернулся, доложил главному боцману. Мичман поставил мне пятерку, сказав, что из меня выйдет хороший офицер и что он согласился бы служить под моим началом, когда я дорасту до помощника командира крейсера. Он пролил мне елей на душу. Ибо я в то время мечтал служить на крейсере, начиная с командира башни главного калибра, и дорасти до командира корабля. Вот такая ненавязчивая, но поучительная школа.
Кстати, с пребыванием на крейсере в этот раз связан еще один интересный случай. Напротив нашей стоянки, на другом берегу находились два судостроительных завода. В один прекрасный день работяги одного из заводов решили увести с другого завода огромный плавучий кран. Охранник, находившийся на вышке, не сумев остановить уплывающий кран, пальнул из своей «берданки». Пуля (какой-то «жакан») прилетела почему-то на наш корабль. Пробила стенку кормовой надстройки, где находился кубрик личного состава, прошила несколько бушлатов на вещах и застряла в одном из рукавов. Я было расстроился такой незащищенностью одного из лучших советских кораблей. Но потом успокоился, осознав, что борта корабля, палуба, орудия, прочие надстройки на верхней палубе, имеющие боевое предназначение, все же прикрыты приличной броней.
Мое расположение к гуманитарным общественным наукам оборачивалось иногда ко мне нелицеприятной стороной. Был у нас такой предмет – партийно-политическая работа на флоте. На одном из семинаров (уже на выпускном курсе) по теме «Партийно-политическое обеспечение учебно-боевого похода корабля» я выступал с рефератом, доложив, как это надо делать. Заслужил отличную оценку и похвалу преподавателя.