Пять судеб. Каменный принц. Вероника Николаевна Дюрягина
что его отец предал маму.
– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – залепетал, словно мантру, мальчик, выбегая за территорию особняка.
В этот момент он ненавидел всех. Себя за то, что сбежал. Отца за то, что предал мать. Деда, подавшего пример верного мужа.
Все шаблоны мальчика летели крахом. Всё спускалось в тартарары с грохотом и звоном. Сердце хотело верить, что всё это сон, но сознание хватало за шкирку, тыкая носом в реальность.
С этими, разрывающими душу, сердце и мозг, мыслями Армэль добежал до дома деда Ефима. Не утруждаясь в стуке, он вбежал внутрь, ослеплённый слезами.
Встретила его давящая и невероятно жуткая тишина. Под ложечкой тревожно засосало. Слёзы изсохли.
Словно кукла, Армэль подошёл к двери в спальню. Рука не желала подниматься, но усилием воли он заставил её ухватиться за ручку. Потянув ту на себя, ребёнок распахнул дверь…
Далее всё было как в прострации. Казалось, Армэль наблюдал всё со стороны, что всё это происходит не с ним. С кем-то другим. Чей-то крик, после вой…
Только потом мальчик понимает, что кричит он сам, а вой – его собственные рыдания. Он прижимал голову бесчувственного и уже, к несчастью, не дышащего Ефима, раскачиваясь из стороны в сторону и шепча что-то невразумительное. Дрожащей рукой, мальчик водил по упокоенному лицу, размазывая собственные слёзы и моля того раскрыть глаза, проснуться. Но Ефим на мольбы не отвечал, бездуховно лёжа на полу. Его глаза были прикрыты, словно он вовсе не отдал дух, а просто спит…
На дрожащих ногах и рыдая, Армэль встал, опираясь о стену. Силы разом покинули его, не давая сделать и шага. Но надежда ещё теплилась в груди и он шёл к телефону. Опираясь на стену, падая и рыдая, но шёл.
Добравшись до телефона, он взял трубку. Все уроки, как пользоваться этим древним агрегатом, в миг испарились, потому пришлось напрячь мозг. С трудом, дрожащими руками и промазывая пальцем, но он набрал скорую. Так же с трудом, дрожащим, заплаканными и истеричным голосом мальчишка вызвал бригаду скорой помощи.
Сил положить трубку не осталось. Она выпала из руки, свисая с тумбы и раскачиваясь на пружине. Ноги так же подвели его, не желая боле держать своего носителя.
Следующие события он и вовсе помнит сквозь какую-то дымку. Мир рухнул в одночасье без пометки для восстановления. Звук сирен, яркий красно-синий свет, синие пятна в форме. Все краски смешались, образуя жуткую смесь.
Кто-то что-то говорил, спрашивал, но в ушах лишь звон, от чего слов не разобрать. Кто-то хватает, куда-то везёт, ставит какой-то укол. Было уже всё равно…
Было уже всё равно… Эта мысль повторялась в голове, словно любимая песня на повторе, отдаваясь эхом во всём теле и затягивая в тёмную пустоту… Но это была вовсе не песня и отнюдь не любимая… Армэль поддался, проваливаясь в эту бездонную глуш, будучи окутанным своим оттенком чёрного…
*******
Спустя секунды пребывания в кромешной тьме, которая облепила всё тело, к мальчику пробился лучик света. Этот свет не нёс