Призвание варягов. Норманнская лжетеория и правда о князе Рюрике. Лидия Грот
на Березине. Вполне естественно: описание поражений и позора разгрома оставляют обычно либо неприятелям, либо берутся за их анализ в счастливую для себя пору.
Я вспомнила здесь войну 1812 года, потому что по ее завершении Россия – победительница в войне – испытала на себе кампанию клеветы того масштаба, который сегодня получил название информационной войны.
Вот несколько отрывков из воспоминаний прославленного героя войны 1812 года Дениса Давыдова, написанных как ответ на послевоенную антироссийскую клевету в странах Западной Европы:
«Два отшиба потрясли до основания власть и господствование Наполеона, казавшиеся неколебимыми. Отшибы эти произведены были двумя народами, обитающими на двух оконечностях завоеванной и порабощенной им Европы: Испаниею и Россиею.
Первая, противуставшая французскому ополчению одинокому, без союзников и без Наполеона, сотрясла налагаемое на нее иго при помощи огромных денежных капиталов и многочисленной армии союзной с нею Англии. Последняя, принявшая на свой щит удары того же французского ополчения, но усиленного восставшим на нее всем Западом, которым предводительствовал Наполеон, – достигла того же предмета без всяких иных союзников, кроме оскорбленной народной гордости и пламенной любви к отечеству. Однако ж все уста, все журналы, все исторические произведения эпохи нашей превознесли и не перестают превозносить самоотвержение и великодушное усилие испанской нации, о подобном же усилии русского народа нисколько не упоминают и вдобавок поглощают их разглашением, будто все удачи произошли от одной суровости зимнего времени, неожиданного и наступившего в необыкновенный срок года.
Двадцать два года продолжается это разглашение между современниками, и двадцать два года готовится передача его потомству посредством книгопечатания., Все враги России, все союзники Франции, впоследствии предательски на нее восставшие, но в неудачном вместе с нею покушении против нас вместе с нею же разделившие и стыд неудачного покушения, неутомимо хлопотали и хлопочут о рассеивании и укоренении в общем мнении этой ложной причины торжества нашего.
Должно, однако, заметить, что не в Германии, а во Франции возник первый зародыш этого нелепого разглашения; и не могло быть иначе. Надутая двадцатилетними победами, завоеваниями и владычеством над европейскими государствами, могла ли Франция простить тому из них, которое без малейшей посторонней помощи и в такое короткое время отстояло независимость свою не токмо отбитием от себя, но и поглощением в недрах своих всей европейской армады… И когда! Когда, обладая монополиею словесности, проникающей во все четыре части света, завоеванные ее наречием, справедливо почитаемым общим наречием нашего века, она более других народов могла ввести в заблуждение и современников, и потомство насчет приключения, столь жестоко омрачившего честь ее оружия»[38]
Отрывок из воспоминаний Дениса Давыдова показывает, что попытки западноевропейских