Потерянный разум. Интеллигенция на пепелище России. Сергей Кара-Мурза
время выделены как привилегированная часть рабочих. Вот средняя месячная зарплата в 1990 г. рабочих одинакового уровня квалификации – 5-го разряда (без надбавок). Аппаратчики в химической и нефтехимической промышленности – 307 руб., слесари-инструментальщики в машиностроении – 326 руб., сталевары – 451 руб., проходчики в угольной промышленности – 611 руб. По всем отраслям промышленности шахтеры имели самую высокую зарплату в сравнении с рабочими того же разряда. Средняя зарплата рабочих по всем отраслям промышленности составляла в 1990 г. 285,6 руб.78.
Недавно Теймураз Авалиани (народный депутат СССР, депутат Госдумы 1996–2000 гг.), который был председателем забастовочного комитета Кузбасса с 17.07.1989 г. по 27.01.1990 г., написал воспоминания о первой забастовке, в ходе которой он и был избран руководителем стачкома79. Мимоходом он сообщает бытовые подробности о жизни шахтеров, из которых определенно видно их привилегированное положение и даже самоуверенность. Он пишет, в частности, о строительстве жилья через ЖСК: «Что интересно. В 1985–1989 гг. я агитировал шахтеров брать ссуду на 20 лет под 3 % годовых с условием, что 50 % за них будут гасить шахты. Желающих было мало. Такова психология человека!» И это при том, что зарплата шахтеров доходила до 1 тыс. руб. в месяц, а квартира площадью 65 кв. м. стоила в ЖСК 7 тыс. руб. Вот эту социальную систему и стали ломать шахтеры.
Известно, что забастовки шахтеров были спровоцированы необъяснимым ухудшением снабжения и одновременно созданием психоза посредством интенсивной идеологической кампании. Т.Авалиани пишет: «Начались перебои с мясом и продуктами из мяса, молочной, кондитерской продукцией и многим др. К давно исчезнувшим с прилавков магазинов красной рыбе, икре, копченым колбасам, винам, консервам дополнительно стали исчезать кондитерские изделия и мясо. Потом дошло до постельного белья, носков, лезвий, сигарет, водки. Но когда шахтеры ехали отдыхать летом в Крым или на Кавказ – там все это было. Все это люди видели и обсуждали между собой, приехав домой. Невольно в груди закипала ненависть. Она тлела и разгоралась…».
Сам он подозревает злой умысел: «Обстановка накалялась. Ситуация выходила из-под контроля властей. Власти не могли не знать о настроениях в рабочих коллективах. Для того и существовали органы КГБ. Однако сами подливали масла в огонь. С прилавков магазинов исчезло все мыло – и туалетное, и хозяйственное. Исчез стиральный порошок. Исчез чай…
Что стоило в октябре 1988 года перебросить в Кузбасс 2–3 эшелона мыла? Пару пустяков… Будучи гендиректором объединения с 1973 по 1984 годы, я прекрасно знал, что при желании властей можно в течение одного месяца перебросить из Латинской Америки, Океании, Азии в Кузбасс все, что требуется. Но можно было в течение недели взять из гос. резерва то же мыло, мясо, стиральный порошок, консервы с последующим восполнением. Раз это не сделано в течение полугода, значит кому-то из верховного руководства это надо. При этом я видел, как легко поддаются шахтеры манипулированию ими проходимцев… Мне и тогда,