Элеанора и Парк. Рейнбоу Рауэлл
rel="nofollow" href="#n_7" type="note">[7]. Ей он всегда больше напоминал большого взъерошенного щенка – вечно восторженного, вечно норовящего вскочить к тебе на коленки.
– Смотри, пап, это Элеанора, – сказал Маус, спрыгивая на пол. – Ты ее знаешь?
Ричи сделал вид, что не слышит. Мэйси смотрела на нее и сосала палец. Элеанора уже много лет не видела, чтобы Мэйси так себя вела. Теперь ей было восемь, но с пальцем во рту она выглядела как несмышленый младенец.
Мелкий не помнил Элеанору вовсе. Сейчас ему, должно быть, два года. Он сидел на полу рядом с Беном. Бену сравнялось одиннадцать. Он уперся взглядом в стену за телевизором.
Мать взяла спортивную сумку с пожитками Элеаноры и понесла ее из гостиной в спальню. Элеанора отправилась туда же. Спальня оказалась крошечной – там едва помещался шкаф и двухъярусная кровать.
Маус вбежал в комнату следом за ними.
– Твоя постель верхняя, – сообщил он, – а Бен будет спать со мной на полу. Мама уже предупредила его, и Бен плакал.
– Не бери в голову, – мягко сказала мать. – Придется потесниться, но ничего страшного.
Эта комната была слишком мала, чтобы тесниться еще больше, но Элеанора ничего не сказала, а просто побыстрее отправилась в постель. Что угодно, лишь бы не возвращаться в гостиную.
Проснувшись среди ночи, она увидела, что все трое братьев спят на полу. Нельзя было слезть с кровати, не наступив на кого-нибудь. И она понятия не имела, где тут ванная.
Впрочем, ванную она нашла. В доме было всего пять отдельных помещений, так что ванную удалось вычислить без труда. Она примыкала к кухне. Примыкала в буквальном смысле: двери между ними не было. Похоже, дом проектировали пещерные тролли. Кто-то – видимо, мама – повесил цветастую простыню между холодильником и туалетом…
Вернувшись из школы, Элеанора открыла дверь своим новым ключом. При свете дня дом выглядел еще более убогим – замызганный и обшарпанный. И все же это ее дом. И мама теперь была рядом…
Так странно – вернуться домой и увидеть маму, стоящую у плиты… вот просто стоящую у плиты, как что-то само собой разумеющееся. Она готовила суп и резала лук. Элеаноре захотелось плакать.
– Как дела в школе? – спросила мама.
– Отлично.
– Хорошо прошел первый день?
– Ну да. То есть да. Школа как школа.
– Много придется наверстывать?
– Да нет, вряд ли.
Мать вытерла руки о джинсы. Заложила за уши непослушные пряди волос. А Элеанора – в стотысячный раз – изумилась тому, какая она красивая.
Когда Элеанора была ребенком, она считала, что мама похожа на королеву или принцессу из сказки. Но принцессы – они просто хорошенькие, а ее мать была по-настоящему красива. Высокая. Статная. С широкими плечами и тонкой талией. Ничего чрезмерного или лишнего в ее теле – только необходимое. Резко очерченный нос, острый подбородок, высокие, чуть тяжеловатые скулы. Такое лицо могло быть вырезано у носовой фигуры драккара викингов, например. Или нарисовано на крыле самолета…
Элеанора во многом походила