Наследники и оборотни Империй. Конспирологическая повесть. Николай Иванович Жданов-Луценко
коммунисту, который таким образом доказывал свою верность марксизму и пролетарской солидарности с КНДР. Не последнюю роль играли и территориальные притязания китайцев, которые были у них не только к СССР, но и к Монголии, Индии, Пакистану, Японии, причём у Гоминьдана даже в большей степени, чем у КПК.
Как бы то ни было, два государства-гиганта заявили о своём стремлении развивать отношения в разных областях. Благодаря Договору о дружбе, союзе и взаимной помощи, древняя «спящая империя» была преобразована, были созданы современные отрасли экономики, значительно укрепилась военная мощь республики. При Сталине Мао больше не приезжал в СССР. Он не появился в Москве и на похоронах советского лидера в марте 1953 года, прислав вместо себя премьера Государственного административного совета КНР Чжоу Эньлая. Тем не менее, Мао всегда уважительно отзывался о Сталине. В 1957 году, когда состоялся второй визит Мао Цзэдуна в Советский Союз, в беседе с Громыко, который встречал гостя уже в ранге министра иностранных дел, Мао заверял, что «Китай никогда не пойдет на ухудшение отношений с Советским Союзом и будет совместно с вами выступать в борьбе за мир». То, что Мао Цзэдун был оборотнем, выяснилось уже очень скоро…
4
Прибыв в Сан-Франциско, мичман Николай Илларионович Чертков (Мастер) попал не в совершенно чуждую среду, как предполагал во время своего долгого путешествия. Здесь уже осели многие русские, в том числе и харбинцы, и ему даже посодействовали в нахождении работы по профилю: как и в Маньчжурии, он начал преподавать японский язык, поскольку перспектива начала войны на Тихом океане с каждым днём делалась всё очевидней. Труднее было с постоянным жильём, но и тут сказалась русская взаимовыручка, правда, самым неожиданным образом. Его познакомили с американцем русского происхождения по имени Дик Петров. Когда Мастер впервые поздоровался с ним и попытался завести беседу, оказалось, что этот здоровый добродушный детина с бородой, с виду типичный купец первой гильдии, ни слова не знал по-русски. Сын и внук аляскинских русских, оставшихся после «сделки века» в Америке, был уже абсолютным американцем, и только фамилия напоминала о его корнях. У Дика был друг Джим Лоукс, безумно энергичный рыжий бизнесмен, продюсер в песенной индустрии, у которого был ладный деревянный домик в два этажа на улице Ромейн, что в верхней части Маркет-стрит – место самое что ни на есть удобное, и тот готов был сдать второй этаж с отдельным входом Мастеру по весьма сходной цене. Это потом Николай Илларионович узнал, что, как и многие в этом городе, да особенно в шоу-бизнесе, Джим был нетрадиционной ориентации, но, что там делалось на первом этаже, его не касалось, а локация была прекрасная, и они даже договорились, что со временем, если дела пойдут хорошо, Мастер выкупит весь дом. Непоседа Лоукс всё время собирался то в Лос-Анджелес, то поближе туда, где разыгрывают премию