Рассвет в другой стране. Алёна Затолокина
пойти в кино со мной, если бы он не хотел со мной идти, я бы сказала что будут еще пару человек. Томас сам мог спросить меня об этом, но все еще не делал.
Мы говорили о людях в парке и в целом о городе. После нашего разговора я понял, а что все еще плохо его знаю что город, что Томаса.
– Для чего ты меня позвал сюда? – доедая последнюю черешню, за которую я немного поборолась с Томом зрительным контактом, спросила я.
– Тебе не нравится проводить время со мной?
Он лежал на траве и жмурился от солнца, которое было прямо над нами. Прохлады от реки однозначно не хватало, чтобы не пыхтеть как паровозы.
– Вопросом на вопрос нельзя отвечать.
Он улыбнулся и посмотрел вновь на меня.
– У меня здесь мало друзей и знакомых, а наша встреча точно была не случайна. Поэтому ты здесь сейчас со мной.
Я улеглась радом, но не слишком близко к Тому. Мне нравился его запах одеколона. В тот миг я поняла, что он любит природу точно так же как я.
– Так теперь ты ответишь на мой вопрос?
– Я уже его забыла, – повернувшись к нему, ответила я и продолжила смотреть на птиц, которые летали туда-сюда.
Он рассмеялся. Его смех очень красив, как и его голос, как и он сам…
– Мы встретимся еще? – спросил он довольно тихо, будто бы стеснялся этого вопроса или боялся моего ответа.
– Если ты этого захочешь.
Пристав я взяла в руки альбом, на котором нарисовала Томаса и написала внизу свой номер телефона. Я дала ему шанс распоряжаться будущим.
– Я буду ждать твоего звонка, но если ты не позвонишь я это пойму так что не переживай по этому поводу.
Пролежав так до обеда, мы отправились в закусочную, что была неподалеку. Он купил нам обоим пирог, чья начинка была из персика. Я испачкала щеку сладким джемом из-за его шутки про новый рекламный плакат, который вывешивали на противоположной стороне улицы. Он медленно подошел ко мне и вытер салфеткой мою щеку. Мы расхохотались от происходящего вокруг нас и от самих себя.
Мы бродили вдвоем по городу и постоянно смеялись. Если бы это только длилось вечность. Он не устал ничуть. Но время шло, и наступил вечер. Мне следовало возвращаться домой, и я об этом ему сказала.
– Я могу тебя проводить, – поправив свои волосы, произнес он.
– Не нужно, моя мама дома не думаю, что ей это понравится.
Говорить правду тяжелее, чем врать. Я дала себе обещание быть с ним правдивой, так пусть слушает.
– Может хотя бы половину дороги, уже темно.
– Я не боюсь.
– Ты уверена?
– До скорой встречи, Томас. Я буду ждать.
Пока он не ответил мне, я подошла к нему и обняла его, как делают пре встречи дальние родственники, которые приехали погостить или просто на ужин. Я бы обняла его сильнее, если бы только могла. Он положил свои руки мне на спину и придвинул к себе.
Это было похожее прощание на всю жизнь, а не на несколько дней. Я быстро привязалась к нему, что говорило о том, что долго не смогу без него.
Разойдясь,