Йокин в Москве. Ирина Костевич
те нагло отвечали.
– Ничего! – вот отдадим эти кредиты, и возьмём тебе посудомоечную машину! – утешал её папа Андрей, возясь с очередным компьютером и успевая выхватить материнскую плату из рук младшенького.
– Это не жизнь… – всхлипнула мама Лариса. – Я забыла, когда чему-то радовалась. К вечеру от усталости я даже забываю, как меня зовут и где я. А ведь я так люблю посидеть и помечтать. Или нарисовать какую-нибудь картинку…
– А это ведь тебе ещё воду носить не надо, бельё в проруби стирать и печку топить, – опять утешил Андрей.
Лариса, вместо того, чтобы обрадоваться, стала греметь посудой громче. Андрей представил, что он маленький и убегает в свой шалаш за прудом. Дочка Катя отрывисто и сухо закашляла.
В этот момент и позвонила к ним в дверь Красавица тысячи кос Оля.
Йокин сидел перед компьютером и уже по скайпу уточнял детали. Говорила и сама Маша, и красивая светловолосая женщина. И непонятный зверь Дружок.
Йокина пытались выманить в Москву, но пока он набивал себе цену:
– Там страшно, опасно, пробки, смог и все злые! Аварии, самолёты падают и террористы в метро ездят.
– Дурень! Там же хорошо. Там радостно. Там культура, там всё очень удобно устроено! И совсем не злые все, а добрые и увлечённые. Там же столько всего! Невозможно злым оставаться. То концерт, то выставка, то лекция, то ярмарка. А какие там плюшки вкусные! И звон – ох, какой колокольный звон стоит, когда у Храма Христа Спасителя идёт снег, по брусчатке маленькой армией бежит в наступление позёмка, а в небе от прожекторов то лилово-прохладно, а то апельсиново-весело! Москва – праздник!!! – мяукал этот взбалмошный тип, похожий расцветкой на пирожное «Старая Рига». Бледно-золотистое, с творожным кремом.
– Ага… Праздник… Пока там не живёшь, – пробурчал Йокин.
Внутри он сразу решил – конечно, поедет! Но снаружи ещё упрямился.
Вот балбес, не так ли?
Да, скажем теперь пару слов и об остальных – возможно, вы с ними ещё незнакомы. «Остальные» – это хозяйка деда Миши, её зовут Эллочка-Ёлочка. А также эллочки-ёлочкин муж. И их сын, хозяин Йокина. Они в нашей истории участвовать не будут, потому что улетели на Рождество в Австралию и ничего про случившееся не знают. А то, что Йокина хозяин не взял с собой, является грубейшим нарушением паучковых прав. Наш малыш Ёки-Пуки не из тех, кто жалуется, но обиду затаил.
Поэтому и решения стал принимать самостоятельно. Его не спросили – и он не будет отпрашиваться. Уедет – и всё! Тем более, не просто так, а Мишу спасать.
Глава 6
В самолёте Ёки-Пуки через стенку своего ящика для путешественников пытался общаться. Голос у другого пассажира был ворчливым и низким, а кто сосед такой, паучок не расслышал.
– Эх, жаль, сами мы летать не можем! – пискнул Йокин.
– Ну да, конечно, ещё чего… – загудело где-то в районе правого бока Йокина. – Летать он не может… А мог бы – и сколько до Москвы крылышками махал? Три года? А это – са-мо-лёт!