За несколько дней до конца света…. Михаил Александрович Цыганков
ствол автомата. А я стал прикидывать, сколько в её магазине осталось патронов. Но необходимость в стрельбе отпала сама собой. Мужик, высказав зверюге все претензии, отправил его на дальнейшее несение боевого дежурства.
– Хотя, что тут охранять… – сказал он, грустно оглядывая пепелище.
Потом, поднял трубу, оперся на неё, как на посох (при ближайшем рассмотрении труба оказалась самым обычным змеевиком от самогонного аппарата) и просверлив нас взглядом, в переносном смысле, конечно. Хотя, здесь может случиться, что и в прямом, спросил: «Ну и что теперь будем делать, господа хорошие?».
Что делать мы не знали. Поэтому молча стояли, слушая, как затихает в лесу топот удаляющегося чудовища. Ясно было одно – если наш новый знакомый рискнул остаться без своего телохранителя, то нас он не боится и убивать, или брать в полон (и откуда такое слово на ум пришло?), по крайней мере, сейчас, не собирается. Я и Кейси одновременно открыли рты, чтобы сказать пару слов в свою защиту, но мужик нас опередил:
– Знаю, знаю, – ласково сказал он, – Все знаю, не оправдывайтесь. Это Румпель виноват. Разгильдяй, потерял бдительность, полез на елку за яйцами одлобызов, очень он их, подлец, любит, а тут ваш ковер с ниткой болтающейся. А у него хватательный рефлекс знаете, какой? Ого-го! А реакция? Почище чем у тираннозавра королевского. Ну, он и цапнул её зубами – дурак. Хоть почти теплокровный, но все-таки ящер.
Мы с Кейси закрыли рты и удивленно переглянулись, а мужик продолжил:
– Вы мне другое скажите, как вас угораздило полететь на такой развалюхе? Тут может быть только две причины, или большая нужда заставила, или глупость беспросветная.
– Нужда большая. – сказал я. – Очень большая.
Мужик с ласковым прищуром пристально посмотрел мне в глаза.
– Вижу, – сказал он. – От смерти неминуемой вы бежали. Вот только какой неясно. Закрыто ваше прошлое плотно, пробиться не могу.
Он, отбросил в сторону змеевик, и закрыв глаза, прикоснулся рукою к нашим лбам. Ладонь у него была сухая и горячая. Пахла она полевыми травами и… самогоном.
– Вижу, что зло вы за душой не держите. И, вообще, люди русские, добрые и почти (на слове «почти» он сделал акцент) безобидные.
Кейси не стала возражать по поводу своего не русского происхождения. А я решил, что раз она моя невеста, то уже практически русская. Как у нас говорят «муж и жена одна сатана». Думаю не пройдет и года, как она научиться варить борщ, стирать руками носки, входить в горящие избы, останавливать на скаку лошадей, верблюдов, бешеных коров и другой мелкий и крупный рогатый скот – короче говоря станет настоящей русской бабой.
Представив запах свежее сваренного борща, я впал в легкую прострацию. Призрак голодной смерти маячил вдалеке, выразительно поигрывая остро отточенной лопаткой для разделки пиццы.
– А скажите люди добрые, как там дела в Лиге по борьбе с запрещенными алкогольными стимуляторами? – голос мужичка лился словно