Крылья рух. Дамина Райт
ткнула пальцем, на котором красовалось рубиновое кольцо, в белое платье Тарджиньи. Оно было чистым, но сильно потрепалось за время путешествия. И тем не менее, Тарджинья упорно не хотела его снимать.
– Хорошо, – услышала Тарджинья свой собственный голос – слабый, как у старухи. Зато мать обрадовалась:
– Вот и славно! Тогда я побыстрее найду тебе жениха, и свадьбу сделаем пышную. Потом ты забудешь про своих… как ты их называла? – Фарния небрежно махнула рукой. Была охота, мол, запоминать человечьи имена!
– Какая разница, – всё так же слабо отозвалась Тарджинья. Мать согласно кивнула:
– Вот и я о чём говорю. Сердце поболит и перестанет. Зато ты поймёшь, что сделала правильный выбор. Потом поймёшь, – и, развернувшись, она понесла своё грузное тело к двери.
«Я? Это я сделала выбор?» – Тарджинья беззвучно смеялась, пока смех не перешёл в рыдания. К счастью, мать уже ушла. Тарджинья бросила ножницы, подобралась к окну и посмотрела вниз. Её комната была под самой крышей дома-пирамиды, и отсюда Тарджинья видела сестёр, сидящих у старой смоковницы – они что-то вышивали золотыми, серебряными, алыми нитями. Глаза Тарджиньи снова наполнились слезами, она вытерла их ладонью и подумала: а ведь как хорошо всё начиналось…
– Как же нас встретят? – беспокоился Кариман, когда они остановились в каком-то ихранджанском городишке на постоялом дворе.
– За-ме-ча-тель-но, – прицокнув языком, заверила его Тарджинья. Она помнила обо всех предрассудках джиннов, но была отчего-то уверена, что мать и сёстры примут её в распростёртые объятия.
Охранного отряда с Тарджиньей и Кариманом уже не было. Не тащить же десять здоровых мужчин через море и весь Ихранджан до самой Долины Фалеала! Поэтому Тарджинья уговорила дядю оставить отряд в лесу после того, как они улетели из Эмгра. Ночью, при свете луны и под уханье филина, Кариман и Тарджинья поднялись в небо, крепко держась за руки.
– Ох и рассердится Эсфи! – вздохнула Тарджинья, как только Кариман опустил её на влажную от дождя землю в другом лесу. За много-много тысяч шагов от того места, где остался охранный отряд.
– Вернёмся – покаемся, – расхохотался Кариман, но чем ближе к Долине Фалеала – тем молчаливее и беспокойнее он становился.
– Хорошо ли мы придумали – возвращаться? – так часто повторял дядя, что у Тарджиньи лопнуло терпение, и она сказала, что лучше пойдёт пешком, чем будет всё это выслушивать. Кариман умолк, а скоро они уже были в Долине.
– Чтоб меня рухай-птица клюнула! – закричал первый джинн, который им встретился, и помчался прочь. Не минуло и часа, как Тарджинью и Каримана окружила родня, забросала вопросами. В глазах зарябило от пёстрых одежд джиннов, сердце Тарджиньи заколотилось от волнения, а во рту стало сухо. Она даже толком не могла никому ответить, а Кариман озирался, вцепившись в свой посох, и бормотал что-то невпопад.
– Вы вернулись, – вперёд вышла Фарния,