Всемирный экспресс. Тайна пропавшего ученика. Анка Штурм
не знала, что на это ответить. Она понятия не имела, кто такой Кавалли. Имя больше подходило для циркового артиста, чем для дизайнера. Она подумала лишь о замечании Даниэля «…для детей из бедных семей» и о том, что её слегка одурачили. Эта девчонка, без всякого сомнения, демонстрировала тут одежду и самоуверенность состоятельного человека.
– Неужели? Мне кажется, блузка выглядит точно так же, как у других, – возразила Флинн.
Вероятно, девчонка простила бы её, если бы она вместо этого с придыханием воскликнула «О, вау, от Кавалли, ты просто богиня!». Но Флинн была не из таких. Она почувствовала, как все вокруг затаили дыхание, словно в вагоне внезапно обнаружилась нехватка кислорода. Только синеволосый мальчишка у неё за спиной уважительно хихикнул. Флинн в раздражении очень хотелось спросить его, почему бы ему просто не взять вину на себя.
Гарабина, с каменным лицом уставившись на неё, прошипела:
– Я не потерплю таких слов от той, которая никогда не видела бутика Кавалли внутри. Могу поспорить, что и снаружи тоже!
Флинн нервно сглотнула. У неё не нашлось наготове никаких возражений, и Гарабина, торжествующе фыркнув, прошествовала в своих ярко-красных лодочках мимо. Флинн взглянула ей вслед и жгучей завистью позавидовала её способности, будучи перепачканной с головы до ног, удалиться красиво, как в кино. Безусловно, так могут держаться только очень состоятельные люди.
Она медленно выдохнула. В общем, эта-то в любом случае в себя верит. И если кого-то интересует мнение Флинн – то, пожалуй, даже слишком.
– Не стоит благодарности, – произнёс рядом с ней синеволосый мальчишка, словно Флинн не выдохнула, а сказала ему «спасибо».
Она скептически взглянула на него. Он напоминал бы какого-нибудь персонажа «Тысячи и одной ночи», если бы брюки его школьной формы не были сплошь исчирканы фломастером и если бы не браслеты с заклёпками.
Он подождал, пока Флинн снова наполнит тарелку, и без лишних слов потащил её к столику в самом конце прохода.
– Сто очков! – ликующе воскликнула девчонка, уже сидящая там и улыбающаяся во весь рот.
Эта самая девчонка с короткими, необычайно светлыми волосами таращилась на Флинн утром. Кожа у неё была белая как снег, а весь облик, несмотря на школьную форму, – таким пёстрым, что напомнил Флинн холст, который кто-то беспорядочно залил красками. На ней бренчали многочисленные браслеты и ожерелья, а в волосах сидел тёмно-красный бант – в цвет пронзительно-красным глазам. Из-под длинной, до пола, скатерти выглядывали короткие тёмно-зелёные сапожки.
– Ты её сделала, – с довольным лицом сообщила девчонка, глядя на Флинн как на лотерейный билет, на который пал выигрыш. – Я Пегс Хафельман из Люксембурга, и я только что приняла решение, что мы тебя удочеряем. А почему у тебя нет билета? Мой лежал в коробочке с нитками.
Флинн только открыла рот, не в силах что-либо сказать. Голос у девчонки звенел, как колокольчик, и наводил на мысль о пижамных вечеринках, весёлых компашках и плетении фенечек, в чём Флинн