Звезда ведьмы. Джеймс Клеменс
– осколка сердце-камня величиной с череп козы, реликвии и средоточия духовной силы огрских кланов. Тол’чаку удалось снять с него проклятие, восстановив в полной мере его красоту и могущество. Но чтобы закончить путь, оставалось вручить сердце-камень старейшинам племени, древней Триаде.
– Возвращение домой не всегда бывает легким. – Магнам, казалось, ощутил его неуверенность.
Тол’чак долго молчал, а потом ответил:
– Меня тревожит не возвращение домой.
– А что тогда?
Огр покачал головой. Он покинул эти земли как убийца, изгой, последний отпрыск мерзкого Клятвоотступника. И возвращался теперь с исцеленным кристаллом, но с тяжестью в сердце. Ему предстояло встретиться с Триадой и поведать, о чем он, потомок Клятвоотступника, узнал. Его проклятый предок все еще жил. Клятвоотступник на самом деле являлся Темным Властелином этого мира, тем, кто носил такие имена, как Черное Сердце, Черный Зверь или, среди племен д’варфов, Неназываемый. Казалось, у каждого народа нашлось собственное наименование для его проклятого предка.
Это бремя Тол’чак нес в своем сердце, но не мог уклониться от исполнения долга. И ему еще предстоит испытать позор, если он хочет узнать побольше о своем предке и о связи между сердце-камнем и эбеновым камнем.
– Я должен через это пройти, – прошептал он Клыку Севера.
Хруст сучьев предупредил о том, что кто-то явился потревожить его утренние раздумья. Промокший, как мышь, человек шагнул из-под прикрытия отяжелевших от влаги ветвей кустарника. Пряди каштановых волос липли к лицу, наполовину скрывая его черты. Как был, нагишом, он забрался на скалу, нисколько не смущаясь отсутствием одежды, и подошел к ним грациозной походкой.
– Солнце взошло, – сказал вновь прибывший.
– Фардейл? – поинтересовался Магнам.
Человек кивнул. Хотя он и находился в обличии Могвида, но на самом деле был его братом-близнецом. Когда-то они находились в разных телах, но теперь вынужденно делили одну оболочку. Могвид занимал ее ночью, а Фардейл – днем. Единственным преимуществом этой загадочной перемены в их судьбах стало возвращение способностей к перевоплощению.
– Я сбегаю вперед, разведаю дорогу, – сказал Фардейл.
Прищурившись, он изучал долину, а носом втягивал порывы влажного ветра.
Внезапно дернувшись, оборотень упал на землю. Руки и ноги его вытянулись, «потекли», словно лишившись костей, а потом приобрели очертания лап, принявших на себя вес тела. Одновременно кожа сморщилась и вытолкнула из себя густую темную шерсть. Рычание перешло в волчий вой. Шея преобразилась в мощный загривок, а лицо вытянулось в длинную оскаленную морду. Вскоре на месте человека стоял крупный древесный волк. Только пылающие во мраке янтарные глаза оставались неизменными.
Янтарные глаза Тол’чака, доставшиеся ему в наследство от матери, такой же изменяющей облик си’луры, как Могвид и Фардейл, встретили пристальный взгляд волка, и в мозгу огра замелькали образы.