Колдун. Чужое сердце. Кирилл Клеванский
спор у Добряка. Выйдя из дома, не оборачиваясь дошел до речки, а потом, помянув всех здешних богов, развернулся и потопал обратно. Вот что значит шок – совсем мозги отбило.
Выкопав по периметру лагеря бороздку глубиной в ладонь, я достал из погреба горючую смесь. Трех литров хватило, чтобы облить все, что могло гореть. Из огнива вылетела искра, и лицо обдало жаром. Я не стал смотреть, как в пламени исчезают дом и пристройки, как с треском пропадает «Бобби», как весело занялась полянка, на которой мы ужинали, сидя у костра. Я просто развернулся и ушел.
На дорогу я вышел уже через семь часов. Все это время я провел, размышляя о будущем. Наступает час «икс». Скоро станет понятно, могу ли я убивать по заказу или не могу. Сейчас было бы в тему заиметь на своих плечах маленьких ангела и демона, совсем как в дешевых американских мультфильмах.
«Ты совсем ополоумел, – возмутился бы обладатель нимба. – Как ты в зеркало будешь смотреться после этого?»
«Заткнись, воробушек, – шикнул бы на него рогатый. – Не слушай этого гомика в рясе. Делаем так: плюем на записку и катим в столицу, пара заказов – и можно открывать счет в банке!»
«Гореть тебе синим пламенем!» – взвизгнет крылатый.
«Чтоб ты жил на одну зарплату!» – отмахнется демон.
Сознание услужливо подкинуло картину уже почти забытого прошлого. Когда-то, откинув одеяло со спящего Ози, я намеревался вонзить иглу в шею подонка и насильника. Тогда я убеждал себя, что тем самым отплачу за смерть сестры Ройса, ну и сам освобожусь. Но совсем не подумал про то, что гулена заявится не один, и, увидев девушку, растерялся. Свидетелей оставлять нельзя, это простая истина, и я не решился. Отошел назад, струсил. А потом что-то такое поднялось во мне, и я поставил свои интересы и желания выше чужой невинной жизни. Что тут врать и обманывать самого себя: я бы убил их обоих – подвел (или спас) скрипучий пол.
Я гнал дурные мысли подальше, но гадостное чувство не уходило. Я готов убивать тех, кто хочет убить меня, а именно в эту категорию я отнес графскую семейку, но вот хладнокровно прирезать неизвестного человека… Слишком уж долго я жил на Земле и слишком сильно и глубоко в меня въелись ценности прошлой жизни. И сейчас станет понятно, стал ли я другим человеком или я все тот же Тимур.
– Эй, парень! – окликнули сзади.
Я обернулся, чуть обнажая кинжал, и увидел на широкой дороге крепко сбитую повозку, запряженную старой кобылкой, и седого деда. Его вид заставил меня чуть приподнять уголки губ. Увидеть косоворотку в чужом мире – это уже интересно.
– Куда путь держишь, малец?
Это он мне? Ну да, я же выгляжу не очень. Да и вообще с возрастом проблемы. По идее моей психике уже двадцать семь лет. Телу – двадцать. Но внешне тяну я от силы на восемнадцать. Что поделать, если у Ройса такая физиология. Вон даже бреюсь через день, не растет у него щетина.
– Прямо, отец, – ответил я.
– Вижу, что прямо, – усмехнулся крестьянин. – Если наше «прямо» по пути, могу подвезти.
– Что, за так подвезешь?
– Отчего