Верни мне Эдем. Алексей Константинович Демидов
с Мировой Гармонией. С легким шуршанием опускаются на землю капсулы споролетов,взрываясь подобно праздничным хлопушкам разноцветным конфетти вокруг,только что прибывшего откуда-то с Дальнего Севера или Крайнего Юга,а то и с Горного Востока или даже с Низинного Запада, с т а м е н а; звучно и влажно шлепаются о посадочное покрытие овулёты загадочных и немногочисленных п и с ц и л л…А мы,флорбоксовская голоногая ребятня,сбежавшая из-под присмотра наставников,просачиваемся сквозь толпы встречающих и ловим,ловим еще не опустившееся на землю конфетти, или, упав (фу,какой стыд!) на колени,а то и на живот,жадно слизываем с теплого,почти горячего посадочного покрытия густой и сладкий сироп самоуничтожившихся и растекшихся кисельным озером овулётов…
Флор-махину,обдувающую Большое Двойное Соцветие,тоже построили Великие Неизвестные.Второй,после Нарцисса Пестеля,по значимости поэт Флористана Гинецей Апокарпный сравнивал эфир,выдуваемый из неё с "дыханием создателей,пронесенным сквозь время".
Вкратце пересказав пройденный материал,Гиацинт двинулся дальше: – Однажды один из Великих сидел на каменном берегу подземного озера и любовался последним живым цветком,оставшимся на планете – водяной лилией или,как её еще называют,белой кувшинкой.Над ней всегда светила яркая лампа – этакое маленькое солнце на мрачном базальтовом небосводе одной из пещер,ставших последним приютом для тех,кто не пожелал оставить потомкам даже своих имен.
Неизвестно,о чем думал Великий,но,должно быть,мысли его были тяжелы и печальны.Веки его смежились,и он задремал,привалившись спиной к холодному камню. и приснился ему сон,будто бы кувшинка начала стремительно расти и очень быстро заполнила собой весь водоем,а в высоту достигла свода пещеры – и вот перед Великим Неизвестным уже величественный и прекрасный дворец,как бы стоящий на зеркальной поверхности подземного озера.Нераскрывшиеся лепестки возвышаются над головой подобно белокаменным стенам,а огромные зеленые листья,лежащие на воде,подчеркивают величавую неприступность,источающего дивный аромат,нерукотворного замка.
И не смог уже более ни мгновения устоять он на берегу подземного озера.Словно какая-то сила тянула его.Сняв обувь,Великий Неизвестный осторожно спустился к воде и стал на теплый,мягкий и упругий гигантский лист.Первые шаги дались ему с большим трудом:ноги как будто отказывались повиноваться ему,но сердце,сердце рвалось из груди как бешеное,и вот он,солидный и грузный,с окладистой,наполовину седой бородой (все вы неоднократно встречались с этим великим п р а – с т а м е н о м в и н ф л о р м а ц и о н н о м поле),мчится,сломя голову,словно какой-нибудь заигравшийся в догонялки тычинка.Он очень боялся в тот миг,что замок-лилия исчезнет,или сон кончится,а повторить его будет невозможно,– ведь ф л о р – и м а д ж и н а т о р о в тогда еще не было…
Не случайно Гиацинт заговорил о флор-имаджинаторах.По-видимому,он и сам внюхивался в легендарный сюжет,а то откуда он мог знать,что чувствовал и чего боялся Великий Неизвестный?