Письма к козьему богу. Олег Кот
колонию строго режима. Учителем в школу при ней.
Допрашивающий растерялся. «Если это так, то вы не мой пациент», – говорили глаза врача. Мой ответ сказал ему самое главное – на учете я не состоял. По крайней мере, в своем городе. Выявлять болезнь было не из чего. Пожалев не в меру ретивого психиатра, решил не говорить о таможне, где с психами тоже напряг и еще пару подобных фактов биографии.
– Работали в колонии…
– С год.
– А потом?
– Потом в торговом техникуме. Преподавал коммерческое право.
Если бы у врача были очки, они от удивления вслед за глазами уперлись в потолок.
– Как? Вас взяли с дипломом историка?
– Вторая профессия – правовед. Поэтому и взяли. Никто не шел. Платили копейки.
– Как вторая? Диплом-то один.
– Готовили по двум специальностям.
Смотрю, то ли он тот еще артист, то ли просто проверяет абстрактно-логическое мышление (умение абстрагировать и делать логические умозаключения в процессе неожиданно длительного для пациента целенаправленного диалога со стороны врача), навыки речи (психомоторику в действии), эмоциональное состояние в процессе постановки неприятных для опрашиваемого блоков вопросов и так далее. Название метода диагностики психических расстройств: «Тестирование в процессе беседы для выставления первичного диагноза». На это уходит от тридцати минут до нескольких часов плюс консультация психолога.
Ну зачем психиатру две профессии пациента для выставления одного диагноза? Хватит и одной. Правда, способ сделать тебя психом русский врач отыскал безошибочный. Оправившись, Журавлев спрашивает.
– Почему вы ушли?
Он весь превратился во внимание. Не проворонить бы маниакально навязчивые депрессивные состояния, вызывающие тягу к перемене мест. Неуживчивость, асоциальное состояние психики и поведения в коллективе налицо. Надо же, год проработал и побежал!
– Ушел, да и все.
Журавлев не отступает. Еще мгновение и диагноз будет поставлен.
– Так, почему вы ушли? – в интонации появляются стальные нотки.
Объяснять, что заставил уйти духовник и иже с ним, не стал. Мне откровенно игры разума в желтом доме стали надоедать.
– Работа рядом с домом. Колония за городом. Далеко ехать.
– Хорошо. Работали в техникуме. Дальше что?
– Восемь уроков в день и по субботам. Нервные перегрузки, недосыпание. Через год открылись старые болячки.
– И что?
– Работал больным, дисбактериоз не вылечили. Боли. Вздутие. С каждым годом все хуже и хуже. В итоге рассчитался.
– И? Не работали?
– Нет. Не работал.
– Чем же вы занимались?
– Лежал. Боли (о том, что восемь лет стоял на подсвечниках – день в день – ни слова, иначе ты точно выйдешь с Театральной «невменяемым в депрессивном или суггестивном состоянии»).
Русская психиатрия не доверяет верующим (по устоявшейся традиции именно они являлись самыми неизлечимыми пациентами).
– Хорошо. А сюда как вы попали? С Украины.
– Документы