В Нави все кошки серые. Мария Ковалева
мрачно добавил Джениус, готовясь встретиться с Проклятьем лицом к лицу.
– Я-то доживу, – пожал плечами его напарник. – Если что, заберу себе твою долю денег.
Сказав это, Марко благополучно испарился из Нави. Следом, чертыхнувшись, в Явь отправился и Джен.
И сразу же Данте накрыли воспоминания о сегодняшнем быстром и жадном поцелуе. Розовые листья с вишневой аллеи так и закружились вокруг Хранителя, отзываясь на его мысли. Он вновь воскресил в памяти все до малейшей детали – ощущение прозрачной ткани под его руками, тепло тела, легкий стон… Этого не должно повториться. Он принял решение. И как только Данте подумал об этом, лепестки тут же разочарованно опустились на песок и уползли от него куда-то за кусты.
Узы
Марко прекрасно понимал, что Джен был в тихой ярости. Сейчас они откроют глаза, а его дорогая сестренка с мечтательной улыбкой на лице вновь парит в облаках. На все их замечания она наверняка будет делать большие глаза и говорить что-нибудь вроде «Что? Я? Мяу?». Как бы Джен не избил девчонку… Она, конечно, заслужила, но смотреть на это Марко совсем не хотелось.
Но как же так? После этого чертова случая в Нави ему начало казаться, что Лине-Лин наплевать на брата, а в путешествие с ними она отправилась только для того, чтобы быть ближе к Хранителю.
А потом Марко открыл глаза и сел на своем покрывале. Было серое пасмурное утро. Моросил едва заметный осенний дождь.
Лина-Лин беззвучно рыдала, завернувшись в теплый плащ Джениуса. Слипшиеся пряди волос наполовину закрывали лицо. И куда делась та шикарная женщина, которую они только что видели в Нави?
– Прости, – еле слышно шепнула она Джениусу. – Я люблю его. Я так люблю его. Что мне делать?
Кажется, она отбила у Джениуса все желание врезать ей как следует. Он стоял в некоторой нерешительности. И Марко тоже, как тукан, замер рядом и не знал, что предпринять.
– Я опять все испортила. Все. А вдруг тебя убьют из-за меня? Что я буду делать? Ты единственный родной человек для меня в этом мире.
Охрипший от слез голос девушки видимо растрогал Джениуса. Никогда еще Марко не доводилось видеть что-то похожее на нежность в черных глазах напарника.
– Я иду на поводу у страсти, забывая о самом важном… – все еще рыдала сестра.
Джен печально смотрел на нее. Ни следа былого гнева. Взгляд, полный сострадания. И это после того, как его сестрица так с ним поступила. Видели бы сейчас Джениуса его враги. Да, те самые, которые считали его бездушным ублюдком.
Марко и сам был немало озадачен, когда узнал, что у Джениуса есть слабое место. Наемник без друзей, без дома. Гонимый всеми ветрами, житель придорожных трактиров, умеющий только убивать. И – вот те на – такие трепетные чувства к ненормальной девчонке.
– Иди ко мне, – тихо сказал Джениус.
Лина-Лин подняла на брата заплаканную мордашку.
– Помнишь, как я все время шла за тобой. Бросала все и шла. Ты всегда прогонял меня, отдавал в какие-то семьи, а я сбегала