Не было счастья, да несчастье помогло. Татьяна Оболенская
кивнул.
– Дальше!
– Дальше – Генка Севастьянов. Тридцать лет, красавец, баловень судьбы, подлец, – Веста покраснела. – Но ведь не вор же, правда?
– Подлец, потому что пристает? – заинтересованно спросил Максим.
– Теперь не пристает, принципиально не замечает. Можно сказать, игнорирует. Приставал, пока не заехала ему в определенное место, – усмехнулась Веста.
– Неужели прямо туда? – ахнул Максим. – Ну, ты и жестока, матушка! Так же можно оставить человека без будущего потомства. С тобой нужно быть начеку! А насчет подлеца, это спорный вопрос. Подумаешь приставал! Да к тебе невозможно не приставать! Ты себя в зеркале видела?
Лицо Вест полыхнуло пожаром от этих слов, и она смущенно пожала плечами.
– То-то же! – усмехнулся Максим. – Следующий кто?
– Петр Иванович Найда – очень положительный и просто хороший человек, тридцать шесть лет, женат, двое детей. Мы с ним в дружеских отношениях, – затараторила Веста.
– Ну да, конечно, положительный! Двое детей, жена, тут не попристаешь! – вздохнул Максим. С Шихманом, я так понимаю, у тебя тоже хорошие отношения. Этот приставать не будет, небось только мечтает о тебе по ночам, – хмыкнул Максим. – А вот с Севастьяновым вы, конечно, враги?
Веста грустно кивнула.
– Так получилась, я ведь не хотела…
– Ясно! – коротко сказал Максим. – Давай, рассказывай о женской половине вашего персонала.
– Редактор Лидочка, двадцать восемь лет, очень исполнительная и добрая, но она никак не подходит на роль злодейки, правда! – жалобно проговорила Веста. Ей очень не хотелось, чтобы Лидочка принимала участие в этом странном спектакле. Лидочка была тихая, забитая и совершенно несимпатичная. Одевалась она подстать своей непривлекательной внешности: длинные, унылые юбки, тусклые, безликие блузки, все одинаковые, как на подбор. «Серая мышь», – так окрестил ее Генка Севастьянов и всячески пытался задеть. Весте всегда было жалко Лидочку.
– Нина Ивановна Казанцева, – продолжила Веста. – Пятьдесят лет, из них тридцать проработала в журналистике, курит, как паровоз, строга, но справедлива. Никогда не пойдет на подлость, – уверенно добавила Веста. – И последняя женщина – Алина Розанова, брюнетка, роковая красавица, двадцать девять лет, веселая, остроумная и совсем незлая. Ко мне относится очень хорошо, даже помогает советом. Говорят, одно время она была любовницей нашего шефа. Сейчас точно в отставке, у него приходящая любовница, не из наших. Так что, сам видишь, женщины относятся ко мне хорошо, и не будут делать гадости.
Максим хмыкнул.
– Глупенькая ты, Ветка! Да все ваши бабы ненавидят тебя только за одну твою красоту, но у тебя есть еще ум, юмор и необыкновенное обаяние. Так что, к Севастьянову можешь, смело добавить еще трех врагов, разве что, Нину Ивановну выкинем «по старости». Кстати, говоришь, ваш шеф «ходок». Расскажи-ка о нем поподробнее.
При упоминании о шефе, щеки Весты полыхнули пожаром, и она продолжила рассказывать, опустив глаза.
– Петров Валерий Федорович,