Сердце терновника, или Фаворитка эльфийского императора. Екатерина Лоринова
обстоять гораздо хуже. Что до меня, я в любом случае сделаю все возможное для вашей безопасности.
– Это мой сын. Мне нужно подумать, – я мерила шагами комнату, более не глядя на эльфа – в целях беспристрастности суждения, как выразились бы законники. За три года злость на мантикору выгорела и тихо тлела, но частичка меня не могла простить ему Лайериса. То, с какой легкостью он готов был отправить в чужую постель. И, конечно, не было уверенности, что высокомерному снарру есть дело до меня и до моего ребенка. Особенно такому, как Фил. Даже если предположить, что он и правда изменился… С чего бы ему снисходить до обычного человека? Разве что следует государственным интересам – и дай боги, если эти интересы не навредят Ленсару.
– Могу я взглянуть на него?
Обернувшись, я чуть ли не вплотную уперлась в грудь эльфа и от неожиданности резко отпрянула.
– О чем ты?
– Могу ли я взглянуть на ребенка? – пояснил терпеливо и просто.
Страхи вернулись с удвоенной силой. Впрочем… пожелай он похитить Ленса, то мог бы сделать это уже давно. Меня раскачивало, как огромный маятник под порывами ветра. И все же… даже это ощущение было лучше тихой смерти, в какой я пребывала три года, особенно после ухода Робина. Роб… я скучала по нему, по его авантюризму, и в то же время отзывчивости, готовности пойти на любой компромисс. Он был другом, с которым легко. Когда я месяцами хандрила и предпочитала одиночество, он принимал мое решение как должное. Оставалось только догадываться, насколько «легко» было ему самому.
Да, я грустила о Робе. Но, видит Солнце, по эльфу сердце разрывалось от тоски. Неправильной, эгоистичной, необъяснимой.
И вот он пришел и оживил меня. Тогда антидот вернул мне тело, сейчас я обрела душу. Я наконец чувствовала эмоции – не всегда приятные, но они были реальными, живыми, а не просто тенями в лабиринтах памяти.
– Сайерона? – мягкий голос над ухом зашевелил волосы, по коже пробежала россыпь мурашек.
– Хорошо, идем.
Мы поднимались в детскую, и меня не отпускала навязчивая фантазия о том, что это мог бы быть наш общий ребенок. Я радовалась, что приглушенный свет ночных магсветильников (которые я теперь могла себе позволить) скрывает густой румянец, а шаги и шорох одежды приглушают дыхание.
Я осторожно открыла дверь.
На пороге меня обуял странный страх – что сына не окажется в колыбели. После всего, что рассказал снарр, я почти в это поверила, когда не разглядела Ленса в темноте. Но вот блеснули глаза Гриши, до слуха донеслось мерное детское сопение, и относительное спокойствие ко мне вернулось.
Снар встал над резной кроваткой – я могла только догадываться, о чем он думает.
– Тоже сережка? Разумно.
Он рассуждал о цене. Кольца, браслеты тоже были надежны, в отличие от легко теряющихся кулонов, но для постоянно растущего ребенка такой выбор не назвать экономичным.
– Могу я ее снять?
Сердце отозвалось тревожной дробью.
– Хочешь убедиться, что мой сын – тот, кто тебе нужен? Да?
– Сай, –