Правосудие любой ценой. Александр Золотько
сказал Атаман. – Честно – не знаю.
Гринчук молча ждал. Молчал и Атаман.
В зале было тихо и сумрачно. Через секунду у Гринчука возникло ощущение, что и за стенами этого зала все стало таким же гулким и мрачным.
– Мне нужно было с тобой переговорить, – сказал Атаман.
Обычно в таких случаях Гринчук прерывал собеседника и напоминал, что они не пасли вместе свиней, и что на «ты» он переходить даже и не собирался. Но было в голосе Атамана что-то такое, что остановило Гринчука.
– Хотел, чтобы пацаны, вроде как случайно с тобой пересеклись, и чтобы ты сам решил со мной связаться, чтобы не я за тобой послал, а ты сам на меня вышел. Чтобы он не понял…
Атаман снова замолчал, задумался о чем-то на минуту и покачал головой.
– Не получилось… Ну и ладно.
– Можно сказать, что я зацепил твоих орлов за драку в машине. А потом на меня кинулся этот ваш новенький, – предложил Гринчук.
– Слива, – сказал Атаман и махнул рукой. – Хрен с ним. Приехал и приехал. Не думаю, что он станет это выяснять. Теперь это уже и не важно.
– Кто он? – спросил Гринчук.
Пауза.
Что-то скрипнуло в темном углу. Гринчук оглянулся на звук, но там ничего не было. Просто рассохшаяся половица.
– Ты Мастера знаешь? – спросил Атаман.
– Слышал, – ответил Гринчук.
Не слышать о Мастере Гринчук, естественно, не мог, хотя для большинства жителей города кличка эта ничего особого не значила.
Авторитетнее Мастера в городе человека не было. Мастер знал все, что происходило в городе. Мастер знал всех. Он был для таких как Атаман воплощением закона. Мастер, естественно, не мог пойти против общего решения, но и общее решение очень редко противоречило мнению Мастера. Одного слова Мастера было достаточно, чтобы прекратить разборки. И одного слова Мастера хватало, чтобы поднять человека на самый верх или смешать его с грязью.
– Я слышал о Мастере, – повторил Гринчук.
– А лично ты с ним сталкивался? – спросил Атаман.
– Не доводилось.
– А я… Я с ним хорошо знаком. Очень. Он мне помог. Когда-то. Подписался за меня. И дальше… – голос Атамана стал совсем хриплым. – Как отец. Честно, без понтов. Если бы не он…
Атаман провел рукой по лицу, и Гринчук заметил, что пальцы у того дрожат. И зрелище это было настолько странным и неприятным, что Гринчук отвел глаза.
– Я за него был готов… Подохнуть за него я был готов, вот что, – выдохнул Атаман.
– Был готов, – тихо повторил Гринчук.
– Да, был. Был, – повысил голос Атаман. – До прошлого лета. Даже до октября. А потом…
Атаман ударил кулаком по столу.
– И что случилось в сентябре? – спросил Гринчук.
– А ничего как бы и не случилось. В кои веки решил Мастер отдохнуть. Съездить на курорт. Я еще его уговаривал, – Атаман втянул воздух сквозь зубы, зашипев, словно от боли. – Он поехал. Ты бывал в Приморске?
– Нет.
– Хороший городок. Красивый. Я и сам там был лет пятнадцать назад. Море, крепость, горы…
Атаман потер руки, потом постучал пальцами по столу.