Сын гадюки. Денис Анисимов
сказали его не лечить.
– Ну так пусти наших знахарей. У них есть змеиное противоядие.
– Наши знахари ему не помогут.
– Это ещё почему? – закипая от злости, рычал Гудэх.
– Аскук хочет встретиться с сыном. От этого нет противоядия.
На первый взгляд Уомбли был совершенно невозмутим. Однако и для него ситуация оказалась весьма непростой. Он без всяких знахарей знал, как приготовить зелье, способное обезвредить гадючий яд. Но Крут и Онита совершенно однозначно запретили лезть в это. Уомбли столкнулся с одной из классических шаманских дилемм, когда советы духов и разума были противоположны. В этот раз, пожалуй, случай был самым сложным. Старик всем сердцем хотел спасти юношу, которого так любил. Казалось бы, сделать это совсем просто. Однако покровители были иного мнения. Конечно, Уомбли мог найти в себе смелость, чтобы ослушаться духов и остаться без их покровительства, перестать быть шаманом и превратиться в дряхлого старикашку, не приносящего племени совершенно никакой пользы. Но его останавливало вовсе не это. Шаман догадывался, что Крут не просто так запретил ему помогать. Видимо, яд Тэхи вовсе не тот, что у змей, и обычное противоядие тут не поможет. Мучаясь от бессилия и непонимания происходящего, Уомбли сохранял невозмутимое лицо, чтобы не пугать соплеменников ещё сильнее. Хоть кто-то в сложившихся обстоятельствах должен был выглядеть уверенно.
– Дай угадаю, – терпение Гудэха переполнялось, оставалась всего пара капель, – духи сказали ничего не делать и никого к нему не пускать?
– Сказали не пускать тех, кто помочь не может.
– И кто же ему может помочь?
– Понятия не имею… – пожал плечами шаман.
Пока Гудэх молчал, пытаясь хоть как-то унять свое раздражение, к хижине подошла молодая девушка, которую Уомбли видел впервые. Ничего не говоря, шаман отошел от двери и пропустил ее внутрь.
– Ты хоть знаешь, кто это? – в голосе вождя всё сильнее чувствовалась ярость, которую он так старательно пытался сдерживать.
– Понятия не имею, – сохранял свою невозмутимость Уомбли.
– Это Мека из племени Кано. Она гостила у нас полгода назад, учила язык Куроки. Она тут что сейчас делает?
– Понятия не имею, – словно заевшая пластинка, продолжал свою песню шаман.
– Так какого чёрта ты её пустил? – после минутной паузы стало очевидно, что Уомбли не собирается отвечать, – Дай угадаю: духи сказали, что она поможет?
Уомбли смотрел на Гудэха, как на пустое место. Словно не слыша и не видя его вообще.
– Знаешь, что, Уомбли, – окончательно вскипел лидер племени, – сдаётся мне, что вся эта твоя болтовня про духов, силы и Междумирье – просто бред сумасшедшего старика. Лучше отойди от двери. Не мешай тем, кто еще не поссорился со своим разумом и реально может спасти парня, иначе…
Старый шаман помолчал ещё немного, затем подошёл к Гудэху так, что их носы почти соприкоснулись, и шёпотом сказал:
– Помнишь, ты говорил, что если я смогу положить конец Трёхдневной Войне,