Метаморфоза. Декалогия «Гравитация жизни». Жанна Швыдкая
различала их маленьких коричневых шляпок на фоне опавшей хвои, но от смолянистого запаха соснового леса каждый раз словно пьянела. Увидев на стволе прозрачную смолу, я тут же опускала в неё пальцы, после чего размазывала по рукам до локтей. Она склеивала мои ладошки, скатывалась шариками, выдёргивала волоски на коже, но главное – она пахла. Даже годы спустя этот терпкий, с нотками свежести и чистоты запах отзывался во мне звенящей радостью детства, мысленно возвращая в сосновый лес с шуршащими чешуйками янтарной коры на бесконечных стволах, подпирающих тёмно-зелёной кроной синее небо. В отличие от сосен, с елями я никогда не дружила. Старые тёмные ельники ассоциировались у меня исключительно с Бабой Ягой и всякой сказочной нечистью, обитающей на гиблых болотах, в мрачных еловых лесах с поваленными буреломом стволами. Даже в ботаническом саду еловые посадки я старалась обходить стороной, приближаясь к ним только затем, чтобы спрятаться под разлапистыми ветками, свисающими до самой земли, зная, что Алексей непременно найдёт и поцелует. После каждой такой прогулки я приносила домой несколько новых шишек, которыми были заставлены сервант в моей комнате и длинный подоконник на веранде. Больше всего я радовалась толстым кедровым, с семенами внутри и липкой смолой у основания. Весной на клумбах ботанического сада первыми в городе вспыхивали тюльпаны, следом за которыми аллеи погружались в дурманящий сиреневый туман. Способность тонко чувствовать ароматы передалась мне от тата, который ещё мальчишкой, возвращаясь из школы за несколько километров от села, мог по запаху отличить, в каком дворе что готовили на обед. По просьбе тата мама никогда не пользовалась косметикой и духами, а о том, что далеко в посадках зацвели акация или липа, он узнавал раньше пчёл.
Приближались майские праздники, а с ними – длинные выходные. Последняя неделя выдалась довольно жаркой, но до настоящего летнего тепла было ещё далеко. Мы с Алексеем решили на несколько дней сходить в поход. Как всегда после занятий, он ждал меня на скамейке у дома репетитора, но на этот раз вместо розы у него был огромный рюкзак с привязанным сверху спальником и казанком снизу. Как говорил Алексей, в походах он бывал не раз, какие вещи требуются, знал лучше меня, поэтому всю подготовку взял на себя. В моей же сумочке лежали тетрадка, ручка и расчёска с косметичкой.
Пригородная электричка отправлялась с минуты на минуту. Пробившись сквозь плотную стену увешанных рюкзаками дачников, мы оказались в числе первых в стремительно заполняющемся вагоне. Заняв свободное место у окна, мы тут же открыли форточку, но от вязкой духоты внутри металлической жаровни это не спасало. Когда поезд набрал скорость, стало немного прохладней, и мы задремали.
Через несколько часов, растолкав сидящих на вёдрах и рюкзаках прямо в проходе разморенных пассажиров, мы сошли на какой-то безлюдной станции и по слабозаметной тропе направились в сторону деревни. Учуяв чужаков, собаки устроили хоровое пение, а высунутые