Опиум. За мгновения до. Виктория Мальцева
выговаривая матери всё, что о ней думаю, о нашей жизни и вообще…
На улице, прямо за стеклянной дверью центрального входа стоят люди, и один из них – мой сбежавший незнакомец. Увидев меня, он щурится и опускает голову – явно флиртует. Мы вновь играем в гляделки, но совсем недолго: мой кавалер часто поглядывает на часы – явно куда-то торопится. Наконец, он отрывает свой божественный (и тут я даже не преувеличиваю) зад от металлических перил и приближается ко мне красивым уверенным шагом, как раз таким, каким ходят знающие себе цену Нарциссы:
– Привет… – мило улыбается, глядя с обаятельным прищуром.
А я в шоке от самой себя, потому что его голос… его голос заставляет меня, МЕНЯ – непробиваемую Еву – почти дрожать!
– Привет, – отвечаю и тут же возвращаю его же вопрос, – встречаешь или улетаешь?
– Встречаю! – гордо вскидывает брови. – А ты?
– А меня должны встретить.
Я помню о Макдональдсе. Говорят, чизбургеры в Европе вкуснее американских. Может, дело в ингредиентах? Ну там, выросла корова или бычок на лугах Прованса или на ферме Техаса?
Взгляд незнакомца коротко блуждает по мне и останавливается на губах. О, чёрт, выражение его лица сложно описать, можно только констатировать: ему явно нужно в McDonald’s! И срочно. Товарищ выглядит так, будто его не кормили вечность, и теперь, выбирая блюда, он, с голодухи, готов заказать всё меню. Мне неловко, и я смущаюсь, а когда это происходит, у меня обычно случается словесный выброс. Вот как сейчас, например:
– Меня мама должна встретить. Обычно рейсы задерживают, а мне как всегда «повезло»: мой прилетел раньше почти на час, поэтому я тут давненько зависаю! Хе-хе! – натянуто посмеиваюсь и наблюдаю за сменой эмоций на его лице.
Мне очень нравится этот самоуверенный тип. Первый секс должен быть если не с «прынцем», то уж, по крайней мере, с кем-то особенным.
– Я в перелётах вторые сутки, – заявляю ему, – прилетела из Австралии, и знаешь, эти пересадки… кажется, сейчас ноги отвалятся, и открутится голова! Ха-ха…
Он не смеётся. Вместо этого неожиданно нагло и хмуро оценивает все мои сто шестьдесят сантиметров своим изменившимся до неузнаваемости взглядом.
Я чувствую, что ляпнула что-то не то, но пока мой мозг лихорадочно обдумывает, что бы это могло быть, я получаю вопрос, который является совершенно нормальным в подобных ситуациях, но задают его обычно уж точно не ледяным как Южный полюс тоном:
– Как тебя зовут?
Обычно я не сообщаю незнакомцам своё имя, ну или вру, например, что звать меня Ингрид или Амалией, красиво же да?
– Ева, – отвечаю, словно под гипнозом.
И вот теперь его лицо становится бледным. Как саван мертвеца. С серым оттенком. Он снова сощуривается, но былой улыбки нет и следа, вместо неё его губы сжаты почти добела в одну линию.
Внезапно я узнаю и прищур, и излом на губах… И ямочку на левой щеке…
Чёёёёёёрт…
Вот до любого бы уже, наверное, дошло, но только не до меня!
Не могу поверить!
Я не хочу в это верить!
– Дамиен?
Он