Слишком много денег. Ростислав Олегович Нестеров
– более крепкое я до дома зарекся пить, Лем заказал себе айран, который якобы напоминал ему родную эстонскую простоквашу и невесту Вийви (с выпивкой он, по-моему, тоже завязал после всех передряг), ну а Веня довольно подробно объяснял нам, что и как надо сделать. Такая, право, деятельная натура оказалась!
– Чтобы получить деньги, надо что-то продать. Желательно ценное! Иначе денег получится до обидного мало…
Мы дружно кивнули, пораженные могучей логикой его рассуждений.
– Однако ценность понятие относительное. Например, мой фибровый чемодан практически ничего не стоит. Но это не значит, что его нельзя реализовать по хорошей цене. Вопрос в том, как это сделать.
Мы растерянно развели руками, всем своим видом показывая полную некомпетентность в вопросах торговли подержанными фибровыми чемоданами.
– Так вот, сделать это очень легко! Мы покрасим его серебряной краской, которая у нас имеется, а сверху напишем яркими красными буквами, что это несгораемый переносной сейф. По-английски, разумеется. Я такой в одном фильме видел. И обязательно укажем, что сделано это чудо техники в Финляндии. Буквы сделаем лаком для ногтей, который у нас тоже есть.
– А почему в Финляндии? – хором спросили мы. На что Веня ответил, что продавать чемодан пойдет Лем. Во-первых, он похож на финна, во-вторых, нас может узнать торговец выдувалками Мустафа. Услышав свое имя, Лем понял, что время повторять за мной, не вникая в суть происходящего, прошло.
– Я немного не понял, – обратился он к Вене, – почему я должен быть финн? Разве эстонец не может торговать чемодан?
– Может, – согласился Веня, – но финн лучше…
И он как всегда оказался прав – через час лжефинн вернулся с деньгами, толком даже не поняв, как это ему удалось так быстро избавиться от чемодана.
Обратная дорога пролетела быстро. Мы смотрели в окно и беседовали на разные интересные темы. Веня, правда, больше молчал, думая о чем-то своем, так что говорить пришлось нам с Лемом. Я заодно воспользовался случаем и рассказал о своих стамбульских приключениях. Как-то не хотелось выглядеть в глазах Вени простым пропойцей, позволяющим себе терять контроль над ситуацией. Ведь у меня были вполне веские причины…
Дело в том, что наш корабль “Михаил Берлиоз” для начала застрял в Гаване, где мы грузили сахар, – что-то там с документами не в порядке было. Потом посреди Атлантики вышел из строя правый двигатель, так что нам пришлось тащиться до Мадейры на одном винте и вставать на ремонт. В итоге месячный рейс растянулся почти вдвое. Причем значительную часть пути нам досаждали всякие тропические насекомые, оккупировавшие все щели и укромные места на корабле за время затянувшихся стоянок.
Но главная наша беда состояла в присланном буквально перед самым отплытием новом помощнике капитана Тарасевиче. Это был нахрапистый молодой человек с типичной физиономией комсомольского активиста, главной своей обязанностью считавший воспитательную работу с экипажем. Тарасевич гордо называл себя комиссаром, по вечерам приходил в кубрик с гитарой