Гостинариум. Альбина Николаевна Шабалина
угрожая отрезать ей путь к спасению. Молодая женщина в приступе паники приподнялась на кровати, прижавшись к холодной как лёд стене, и поискала глазами возможные пути отступления. Её взгляд упал на окно. Линда рванулась к вероятно единственному способу избавления и, дёрнув на себя оконную раму, глянула вниз. Стена гостиницы обрывалась в пропасть, из которой сама смерть взглянула в глаза Линде. Что-то похожее на дракона, размахивая гигантскими крыльями и оскаливая огромные клыки, ползло вверх по стене. В ужасе женщина отпрянула назад и тяжело дыша, обернулась к вселявшей страх двери.
В это время в чуланчике-уборной кто-то уронил таз. Линда вздрогнула: она была в номере не одна. Сквозь щель в двери показалось что-то похожее на страшного монстра: с длинными когтями и взлохмаченными волосами. Психологическое напряжение достигло такой степени, что Линда больше не могла справляться с нахлынувшими эмоциями. Она рухнула на пол.
Когда Линда очнулась, было уже темно. В номере стояла абсолютная тишина. Вероятно, нежданный гость покинул её комнату, не причинив ей видимого вреда. «Документы, деньги! – первое, что мелькнуло в голове. – Вдруг это был вор! Но откуда тогда эти кровавые следы на стене и полу? – снова вспомнила Линда странные отпечатки. – Нужно подняться и сесть на кровать, – скомандовала сама себе несчастная постоялица. – Нужно собраться с мыслями. Нужно держать себя в руках. С рассветом я соберу вещи и съеду отсюда. Больше ни одной ночи не проведу здесь», – как мантру повторяла Линда одни и те же слова, дрожа от непонятного холода, охватившего её хрупкое тело.
С первыми лучами блёклого солнца Линда вскочила и, быстро сдирая с крючков и вешалок свои вещи, стала запихивать их в чемодан. Она сгребала свои тюбики с кремом и флакончики с духами с прикроватной тумбочки с такой скоростью, словно от этого зависела её дальнейшая судьба. Сосредоточившись на сборах, Линда не обратила внимания на то, что «кровавая» лужа и красные отпечатки исчезли. Запыхавшись, женщина скатилась вниз с лестницы до «полюбившейся» ей старухи-ресепшеонистки и неожиданно для самой себя выдала охрипшим голосом:
– Я выезжаю. Пожалуйста, давайте произведём оплату.
Мадам спокойно предложила:
– Вы будете завтракать?
«Нет!», – чуть не выкрикнула Линда, но сдержалась и, стараясь не выдать своего взвинченного состояния, как можно спокойнее произнесла:
– Спасибо, я тороплюсь.
– Вы могли бы присесть в холле, пока я подготовлю ваш счёт, – продолжала приветливо предлагать ненужные услуги старуха.
Линда была в таком состоянии, что ей казалось, что пар негодования сейчас начнёт вырываться у неё из ушей:
– Я не хочу сидеть, – не разжимая зубов, процедила она. – Будьте так любезны, пожалуйста, сделайте всё, как можно скорее!
Казалось, ничто не могло повлиять на безмятежное состояние вековой дамы:
– Как пожелаете, сию минуту, – лаконично отозвалась консъержка-ресепшеонистка на вопль души измученной