Умри стоя. Артем Мичурин
разрушил этот смелый план. Что-то влажно хрустнуло. Стремительно темнеющий мир опрокинулся. Еще удар. Далеко-далеко из темноты доносится гулкое «Сто-о-о-о-оп!». Еще удар. Еще…
– Отставить, Глен! Твою мать! – Рука Крайчека схватила Глеба за ворот и отшвырнула в сторону, как котенка. – Медиков сюда! Живо!
Гена Кажубей лежал на синем настиле ринга, орошенном алыми брызгами. Закатившиеся глаза белели в щелках оплывших век. Два красных ручейка стекали по щекам от сломанного носа.
Глеб стоял возле канатов и отрешенно смотрел, как под головой у поверженного противника растет лужа крови. Она выглядела очень яркой, почти раскаленной на синем фоне настила, оттененная противоестественно бледным лицом. Ее неровные края постоянно двигались, будто живые, цеплялись за микроскопические выемки и ползли все дальше и дальше, захватывая новые территории. Все дальше и дальше…
– Оглох, курсант?!
Возникшая перед глазами фигура Воспитателя прервала процесс умиротворенного созерцания.
– Ты не слышал приказа?!
– Виноват, – ответил Глеб и сам удивился тому, насколько спокойно звучит собственный голос.
Крайчек нахмурился и заглянул ему в глаза, играя желваками.
– Что на тебя нашло, курсант?
– Не знаю.
– Не знаешь? Ладно. Позже поговорим.
…Во время строевой Глеб шагал на чистом автопилоте. Сознание по-прежнему пребывало в странной полудреме, ничем конкретно не занятое и в то же время переполненное непонятными переживаниями. Смутными, аморфными. Их расплывчатые очертания теснились в мозгу, то приятно щекоча его, то окуная в вязкую тину сомнений. Краем глаза Глеб замечал брошенные украдкой взгляды. Боязливо-любопытные по большей части либо откровенно неприязненные. И только один взгляд был не похож на остальные.
После строевых занятий к Глебу подошла Волкова. Она улыбалась. Не как обычно – надменно-язвительно, а с явным одобрением. В голубых глазах светилась дикая искорка.
– И как оно? – спросила Наташа, приблизившись настолько, что Глеб почувствовал тепло ее дыхания.
– Что «оно»?
– Самочувствие.
– В норме.
– А по виду не скажешь. Задумчивый какой-то.
– Просто… Ну…
– Ты хорошо дрался сегодня. – Волкова улыбнулась шире и по-дружески пихнула Глеба кулаком в плечо. – Молодец.
– Да, – кивнул он растерянно, провожая взглядом грациозную фигурку. – Конечно.
…В казарме царило оживление. Оставшись без присмотра, курсанты активно щелкали железом, применяя на практике знания, усвоенные по СГК-5. На койках лежали магазины, отомкнутые во избежание ожогов и контузий. Патроны были хоть и холостые, но бабахали вполне наглядно. К тому же за несанкционированную стрельбу Торвальд пообещал устроить холокост. Что это такое, никто не знал, но проверять опытным путем не хотелось.
Преклов успел уже наполовину разобрать автомат