Перекресток. Олег Ладыженский

      Спаси мою душу, прозрачный октябрь,

      Хотя бы на час, на минуту хотя бы,

      Иначе, беглец, я уйду без души

      Туда, где сухие шуршат камыши,

      И тихо до марта усну в камышах.

      Будь ласков, октябрь. Пусть спасется душа.

      Я такой же, как вы. Это кажется, будто иначе

      Я хожу и дышу, и пишу, и смеюсь, и грущу.

      Не сносить головы, раз в козлы отпущенья назначен —

      Отпустите меня, или я вам грехи отпущу.

      И как камень в руке, станет тяжкой пушинка стиха:

      Кто здесь сам без греха? Ах, простите – здесь все без греха…

      …и манит зло. Уже в который раз

      Готов поддаться, сдаться, соблазниться.

      Кому из нас по нраву власяница?

      Кому по нраву вытертый матрас,

      А не перина? Но терплю: а вдруг

      Матрас с периной – оба не к добру?

      Волшебна утренняя нега

      В изящно смятых простынях,

      А за окном летит в санях

      Зима, кудрявая от снега.

      В кровати нежится поэт —

      Ах, сколько зим, ах, сколько лет!

      «Мы пишем так, как дышим!» – часто слышится

      От творчески настроенных мужей.

      И все же непонятно: как вам дышится

      Без запятых и верных падежей?

      И тягостна до боли встреча с книжкою,

      Где в тексте что ни строчка, то с одышкою.

      Ох уж эти греки – Гомер их праху,

      Ох уж эти Трои – Эней их стенам,

      Ох уж эти сказки – помрёшь со страху,

      Если вдруг поймёшь, что раскрыта тема,

      Словно двери, настежь – входи, не медли,

      Примеряй доспехи из красной меди!

      Всегда в сомненьях – сам себя достал,

      Всегда на грани – жуткий человек,

      Живу недолго – без семи полста,

      Но и немало – скоро полувек.

      Скажите мне, коллеги-старичьё:

      Я – образ и подобие… Но чьё?

      Настанет день, и нас убьют,

      Настанет день, и мы воскреснем,

      Поэтому цени уют

      И мягкий плед в знакомом кресле.

      Сквозь ледяную вечность лет

      Нам греет ноги этот плед!

      Редеют кудри смоляные,

      Висит унылая мотня,

      И косо барышни иные

      Глядят с презреньем на меня.

      Господь, мою мольбу услышь:

      Пошли мне с барышни барыш!

      Войдите в положение певца —

      Он худ и бледен, сильно спал с лица,

      И даже умер. Согласитесь – грустно.

      Отдайте лютню, что вам проку в ней,

      У мертвых вещи красть всего грешней…

      А впрочем, лютню – вам. Певцу – искусство!

      В самураев поиграем,

      Хорошо быть