Мы – скаковые лошади азарта…. Андрей Дементьев

      ТВ теперь театр для двоих.

      Два лидера свои играют роли.

      Мы слушаем с надеждой поневоле

      С экрана монологи их.

      Дай Бог, чтоб жизнь не обманул пиар.

      И все, что говорится нам с экрана,

      Не повторит заманчивость обмана,

      На что у власти есть особый дар.

      И до зэков докатилась эта новость,

      Что не зря они министра ждут.

      И хотя над ним еще вершится суд,

      Пол и койка вымыты на совесть.

      А другой министр, нахапав денег,

      Сгинула в отстойник «под декрет…»

      В Белый дом послать бы надо веник,

      Пусть от сора чистят Кабинет…

      Мне так неуютно стало

      В лоне родной страны.

      Душа от обид устала,

      От торжества шпаны.

      Всем заломили руки,

      Кто косо взглянул на власть.

      Уж лучше с ней жить в разлуке,

      Чем в лапах ее пропасть.

      Муза, не будь слугою,

      Как я не стал холуем.

      Мне легче уйти в изгои,

      Чем видеть, как рушат дом.

      Как рушат любимый берег,

      Где боль моя и друзья.

      …В Россию лишь можно верить,

      А жить в ней давно нельзя.

      Московская элита

      Собой увлечена.

      И все в ней знаменито,

      И всем вершит она.

      В ней есть свои кумиры

      И гении свои.

      Роскошные квартиры,

      Престижные чаи.

      Одни по воротам целят.

      Другие играют в пас.

      Неважно, как нас оценят.

      Важней – чем вспомянут нас.

      Мне в Россию пока нельзя.

      Я умру там от раздражения.

      Дорогая моя земля,

      Бесконечное унижение.

      Безнадежная нищета,

      Наворованные богатства.

      От обмана до хомута

      Уместилось родное братство.

      Я к врагам теряю интерес.

      Не смотрю на выпады с обидой.

      Я иду молве наперерез,

      Столько раз в ее лохани мытый.

      Я иду сквозь прошлые ошибки,

      Сквозь сомненья, беды, пересуд.

      И болят в душе моей ушибы,

      Что еще не скоро заживут.

      Почетный гость из Северной столицы

      Читал псалмы у горестной Стены.

      Он на иврите рад был помолиться,

      Да не были слова припасены.

      Записку меж камней вложил он робко.

      А что за просьба в ней была – секрет…

      И вдруг Стена ответила негромко:

      «Но у меня, простите, столько нет…»

      Лишь только душа обретала

      Покой, забывая про зло,

      Как