Оттенки моего безумия. Сабина Рейн
бы ему сунуть нос в свою жизнь.
Я высаживаю Ника у здания университета. Попрощавшись, он бежит в сторону женского общежития, прикрыв голову рукой, словно это спасет его от незавидной участи промокнуть до нитки. Дождавшись, когда он скроется за углом, я еду домой.
Выговор, выговор и еще триста раз выговор.
Мать ходит за мной по пятам и говорит, что я безответственный сын. Хоть я и сказал по телефону, что буду на следующих выходных, это не значит, что я спасся от словесного пинка под зад. Мама ругает меня за то, что я про нее забыл. Конечно же, она преувеличивает. Я слишком сильно люблю ее, чтобы забыть.
Повернувшись к матери лицом, я улыбаюсь ей и притягиваю к себе. Мама очень маленького роста, поэтому ее голова достает только до моей груди. Она обхватывает меня пухлыми руками за торс.
– Как ты вырос! – бурчит она мне в футболку. – Такой красавец стал! Удивительно, что ты приехал без девушки. Ни за что не поверю, что у тебя ее нет.
Конечно, мама знала, что случилось пять лет назад. Но она не осознает, какую боль принесло мне случившееся, поэтому ей сложно понять, как я не притащил с собой девчонку.
– Как твои дела, мам? – говорю я первое, что приходит в голову, чтобы сменить тему.
Мать настолько сильно желает мне добра, что начнет рассказывать все секреты о том, как покорить сердце дамы полностью, до самого остатка.
– После того как ты приехал, стало еще лучше. Не забывай меня, сынок, ты единственный, кто у меня есть.
Я хочу спросить, а как же Джез. Несмотря ни на что, она должна его любить так же сильно, как и меня. Да, он наломал дров, но даже если сын – сущий дьявол, это не значит, что родная мать не будет любить его, верно?
Никак не прокомментировав то, что она сказала, я прохожу в кухню, мягко разорвав объятия. Мама семенит за мной, тут же предлагая напитки и еду. Однако ни того ни другого мне совершенно не хочется. Вместо этого я начинаю задавать ей простые, бессмысленные вопросы, чтобы узнать, как она проводила дни без меня.
– До сих пор не могу понять, зачем тебе комната в братстве, когда я живу недалеко, – произносит мать, разливая душистый чай по кружкам.
– Ты же знаешь, мне бы надоело рано вставать и, не высыпаясь, ехать в университет, – в ответ говорю я, поднявшись, чтобы принять из ее рук горячую кружку. – Жить в доме братства удобнее для учебы.
Тут она не может не согласиться. Мне бы действительно осточертело ездить почти каждое утро отсюда до универа.
Хлебнув чаю, я морщусь. За время проживания в братстве я успел отвыкнуть от чая. Вставая по утрам, я заливаю в горло либо кофе, либо бутылку холодного пива. Чай в доме не водится, его никто не пьет.
– Расскажи мне, что нового произошло? Как учеба? – подперев рукой щеку и водя пальцем по каемке кружки, спрашивает мама, смотря на меня.
Она пытается отсрочить момент, когда мы начнем обсуждать Джеза, не надо быть гением, чтобы это понять. Что ж, я подстраиваюсь под нее, собираясь дождаться, когда мама будет готова перейти к главной теме.
– Все