Корона двух королей. Анастасия Соболевская
в Мраморную долину уже через месяц. А теперь она говорит, что королевство будет расколото! Оно и так уже разбито, как кувшин! Всё бесполезно, Согейр, ты понимаешь? Всё!
Легат тронул губами висок жены, и она ответила ему тёплым объятием.
– Леди Полудня тоже ошибается. Помнишь, Геза как-то сказала, что перед тем, как белое полотно станет алым от крови, город покроет огненный дождь?
– А бунт кожевников? Их флаги были белыми. А их тела после казни? Их заворачивали в их же флаги, и они стали алыми от крови.
– Но в городе не было никакого дождя в том году, целый год. Была засуха, будто Дерву снова утащили в пещеру Невинности. Тем более не было дождя из огня. А что она сказала про Иму, когда ты была на сносях? Что наша дочка не произнесёт ни слова, но, как видишь, это не так. Геза ошибается. Не стоит слепо верить всем словам этой женщины.
Нила крепче прижалась к мужу и вздохнула.
– Ох, если бы ты только знал, как я за вас переживаю.
– Я знаю.
Он не хотел расстраивать её ещё больше, но сказал:
– Королева попросила меня встретить принцессу Вечеру и сопроводить в замок.
– Когда?
– Через несколько часов.
– Но ты только что вернулся. – Нила отстранилась от мужа.
– Я уеду всего на полтора дня…
Как раз в этот момент всё время крутившаяся под ногами Има задела локтем больную ногу отца, и Согейр вскрикнул от боли. Нила испуганно запорхала над мужем.
– Что?! Что случилось? О боги, ты ранен!
Его ботинок оказался пропитан кровью, но легат не дал себе осесть на пол. Нила крикнула служкам в соседнюю кухню, чтобы они заменили её, и помогла мужу выпрямиться.
Их комната была маленькой, но стараниями Нилы уютной. Она усадила мужа на кровать и помогла ему стянуть поножи и кирасу, плотно облегающую его торс. Има сразу закуталась в пыльный отцовский плащ и бордовым коконом плюхнулась в плетёное кресло под окном, высунув наружу только босую ногу.
– О боги, здесь всё в крови! – всплеснула Нила руками, снимая старые повязки с ноги мужа. – Рану надо промыть.
– Она уже почти не болит, – успокаивал её Согейр, хотя у него в глазах потемнело от боли.
Нила взглядом дала мужу понять, что врать он может где-нибудь в другом месте.
– Лезвие могло быть отравлено, – сказала она с укоризной. – Баладжеры всегда травят лезвия своих мечей. Ты сам говорил.
– Хорошо, что иногда я бываю не прав. Если бы оно было отравлено, я бы уже умер.
Но Нилу было уже не остановить. Она побросала кровавые повязки в воинский щит, как в какой-то медный таз, и стремительно вышла из комнаты.
Слуги Ласской башни по её просьбе натаскали воды в ванную в смежной комнате, а сама женщина нарезала чистые повязки из когда-то припасённого мотка хлопковой ткани. И откуда он у неё взялся? Хотя какой толк был в этом вопросе, когда речь шла о леди Ревущего холма, самой запасливой женщине в мире? Если нужно перевязать рану, у неё найдётся и ткань, и лечебные