Сэхсвет. Алишер Бекет
слёзы.
Наконец она открыла дверь туалета и сразу же наткнулась на ненавидящий взгляд одной из жаждущих попасть внутрь. Джил хотела было пройти мимо, но чья-то рука с острыми ногтями вцепилась ей в волосы. Джил вскрикнула.
– Только посмей назвать меня тварью ещё раз, ты, тварь, – заплетающимся языком проговорила гламурная дама за сорок у Джил за спиной. – Я из тебя самой тварь сделаю, тварь. Ты поняла?
Несмотря на сильную боль, Джил едва не рассмеялась. Наверняка у этой сучки все мозги съедены интоксом и алкоголем.
Отличный пример того, куда ты катишься, дорогая. Правда, до наркотиков ещё дело не дошло.
«Тварь» тем временем потеряла к Джил всякий интерес, осознав, что туалетную комнату оккупировала подруга. Напоследок больно царапнув кожу на голове Джил, она снова начала долбиться в дверь. Джил поспешила ретироваться.
Подходя к столику, она обнаружила, что вся компания вернулась с танцпола и теперь занималась тем, зачем они сюда в основном и пришли, – вливала в себя глир или кое-что покрепче.
Джил немного протрезвела, и желание возвращаться за стол пропало. Поэтому она, протискиваясь между шатающимися туда-сюда телами разной степени опьянения, выбралась на улицу. И плевать, что обратно её никто не пустит. И плевать, что сумочку она оставила внутри, – дома дверь открывается сканированием отпечатков пальцев, а платёжный чип и телефон всегда при ней.
Как-нибудь потом заберу.
Вдыхая свежий, хоть и слегка кисловатый воздух ночного города, Джил медленно побрела по улице.
Она вела подобный образ жизни уже неделю – именно столько времени прошло со дня смерти её родителей. Точнее, с того момента, как они решили уйти со Стариками. Джил была вынуждена провести этот день в больнице. Гаррден и Эли Форт хотели остаться с дочерью, но Джил убедила их провести время вдвоём, как в старые добрые времена первых свиданий и букетного периода. Они вернулись только под утро, счастливые и благоухающие ароматами духов, глира и любви.
Всё оставшееся время они болтали о разном, словно часы не отсчитывали последние минуты пребывания Гаррдена и Эли в этом мире. Ни Джил, ни её родители не стыдились слёз. Как оказалось, оно было и к лучшему – когда пришли Старики, слёз уже не осталось, и прощание прошло на удивление спокойно. Следующий момент Джил запомнила на всю жизнь: вот они стоят, мама и папа, а рядом с ними две страшные голограммы. Гаррден задёргивает тонкую ширму, и Джил видит только силуэты родителей – Старики не отбрасывают тени. Два тихих старческих голоса спрашивают в унисон:
— Вы готовы?
– Да, — отвечает Эли, её голос дрожит. Мгновение – и силуэты пропадают. В палате воцаряется тишина, и Джил плачет, не понимая, откуда берутся слёзы. Теперь она осталась совсем одна.
Джил остановилась, поймав себя на мысли, что забыла, где её дом. Лишь спустя пару минут она поняла, где находится и что шла она совсем в другую сторону.