Багира. Любовный детектив. Николай Бредихин
вовсе, человек просто ищет, поставил на мечту и сам не рад. Ну, совсем как я, вот только я, дура, не ищу, а жду. С этого момента я поняла: чудо свершилось и Господь послал мне моего долгожданного принца. А потом… эту сказку в мгновение ока скомкал, растоптал какой-то (господи прости!) педрила. И тогда я решила: надо человека спасать. Это он от отчаяния, точно. Если бы я вовремя решилась, с ним поговорила, открылась ему в своих чувствах, всё сейчас по-другому было бы. Хотела сотрудников подключить для острастки, но начальник наш его друг, и не просто друг – друг детства, вместе за одной партой в школе сидели. Он, как узнал, так сразу наложил на эту тему табу. Ну, я и заткнулась, так ведь и работу потерять недолго. А тут вдруг увидела их, любовничков, вместе в машине, счастливых, улыбающихся, довольных друг другом, и решила сходить в тот ночной клуб, где ваш муж выступает. У подруги одной девичник был перед свадьбой, ну я и сподобилась разок изменить своим принципам. Конечно, цены сумасшедшие там, да и стыдоба страшная, но потом я поняла, что не зря туда ходила, что намерения мои не фантазёрские, а вполне осуществимые, вот только зайти надо с другого конца.
Ирина при всём желании не могла ни слова вставить в неожиданную исповедь, просто какой-то «поток сознания» своей новой знакомой, а когда вдруг такая возможность появилась, на некоторое время замерла в нерешительности.
– Так, и что же от меня-то требуется – помощь какая-нибудь? – наконец спросила она.
Марина решительно тряхнула бигудёвыми кудряшками.
– Я считаю, нам имеет полный смысл объединиться.
– Объединиться? Для чего? – попыталась прикинуться дурочкой Ирина. Однако Марина даже не заметила иронии в её голосе.
– Всё для того же, о чём я говорила: понять, спасти. Разве с вашим мужем по-другому? Кстати, вы простили бы его, если бы он вдруг раскаялся и решил вернуться в лоно семьи?
– Нет, – решительно отмела в сторону подобное предположение Ирина. – Предателей не прощаю. Считайте это моим самым большим недостатком.
– Эх, мне бы так, – вздохнула Марина, – но я свою фамилию не оправдываю. Я бы не просто простила – никогда бы в жизни потом ни единым словом не попрекнула. Просто похоронила бы в памяти всё, что до меня было. Вот если бы потом, со мной уже, он попробовал что-либо подобное выкинуть, тогда другое дело.
«Понять», «спасти» – не о том же ли самом ещё недавно Ирина с Вадимом говорила? Её позиция. Так почему бы и в самом деле не объединиться? Казалось бы, сам Бог повелел.
– Не знаю, не знаю. «Понять», «спасти» – вы словно прочитали мои мысли, но как, интересно, вы себе это конкретно представляете?
Марина пожала плечами.
– Ну, вникнуть, узнать побольше. Согласитесь, что мы, собственно, пока что ни уха ни рыла не смыслим в тех вещах, которые сейчас столь решительно осуждаем. Да, разврат, да, гнусь, но ведь они, наши любимые, уже там. Поневоле придётся, если мы хотим им помочь, за ними в это