Изольда Великолепная. Карина Демина
музее не помешали бы. И я решительно свернула направо.
Дверь.
Приоткрыта. И за ней – длинная унылая комната, стены которой плотно завешаны портретами. Слева – суровые рыцари, все как один – на конях или хотя бы с конями. Справа – белоликие дамы, взирающие на рыцарей с чисто женской снисходительностью.
Рыцари были брутальны. Кони прекрасны. Дамы – как повезет. Что меня, пожалуй, удивило, так это наряды. Складывалось ощущение, что рисовали их под копирку, а после разукрашивали в разные цвета. Но быть того не может, чтобы мода оставалась неизменной на протяжении столь долгого времени!
Два десятка колонн поддерживали потолок комнаты, изрядно, к слову, закопченный. Меж колоннами стояли доспехи, один другого мрачнее.
Оружие здесь тоже имелось. Ножи маленькие, ножи большие и очень большие, уже не ножи – мечи. С клинками прямыми, изогнутыми, даже извивающимися. Массивные дубины, перетянутые полосами железа, и перекрещенные, слившиеся в поцелуе топоры на длинных древках.
Как-то среди всего этого добра мне стало неуютно.
Ладно, есть еще как минимум два варианта. Я вернулась к развилке. Хорошее настроение выветривалось, как поддельные духи. Прямо… прямо у нас дверь. А за дверью комната или, скорее, зал необъятных размеров. Потолки высокие. Колонны, на сей раз белые. Пол тоже белый, с нежно-розовым отливом и характерными мраморными прожилками. Окна во всю стену.
Свет наполнял эту комнату, давая жизнь обильной зелени. Растения в каменных кадках тянули друг к другу ветви, и разноцветный плющ висел, что новогодняя гирлянда. Покачивались тяжелые цветы на стрелах цветоносов, мешались друг с другом ароматы. В изящных серебряных клетках, которые свисали на длинных цепях, словно причудливые украшения, порхали канарейки.
Где-то за зеленым пологом весело журчал фонтан.
И голоса.
– Тисса, милая, подай красную ленту. Нет же, дурочка, не алую, а именно красную. Ты не различаешь алый и красный? – Медовый голос леди Лоу гармонично дополнял пение ошалевшего кенара. – Я понимаю, что прежде служба казалась тебе легкой, но со мной все будет иначе.
Вот теперь я действительно не желала подслушивать и ушла бы, когда б сумела сдвинуться с места. Но ноги мои приросли к полу, а рука застыла в миллиметре от пурпурного бутона розы.
– …спасибо, Тисса.
– Не кажется ли вам, ваша светлость, что вы несколько торопите события?
Голос Ингрид был равнодушен.
«Ваша светлость»?
Она дочь мормэра, а к мормэрам обращаются именно так – «ваша светлость»… не здесь.
Здесь так обращаются только к членам семейства Дохерти.
– Тороплю? О нет, милая Ингрид. Я слишком долго медлила. Но сегодня утром отец имел беседу с лордом-протектором, и тот пообещал, что…
Все-таки я сумела сделать шаг, который дался мне нечеловеческим усилием. Я тоже имела беседу с их растреклятым лордом-протектором. Но выходит, что та беседа ничего не значила?
Не спеши, Изольда. Убить всегда успеешь.
Леди Лоу сидела