Усилитель жизни. Михаил Александрович Дмитриев
похожая на наш октябрь. В начале декабря Антон, слегка одуревший от закачивания в себя знаний, вдруг обнаружил, что близятся рождественские каникулы, то есть возможность съездить домой. С деньгами все обстояло нормально. Как выяснилось, элементарными мерами вроде готовки еды самому себе, можно было за пару-тройку месяцев сэкономить столько, чтобы хватило на авиабилет в Россию и еще осталось. Как просто, для неприхотливого русского человека, тут решаются бытовые проблемы.
Вернувшись вечером в свою комнату с билетом в кармане, Антон с сомнением уставился на телефон. Они с Юлей что-то давно не писали и не звонили друг другу. И разговоры не выходили за рамки радостного, дружеского, но все же трепа. О главном не говорили. Раньше это было бы нормальным для их ненормальных отношений, но сейчас Антон просто не знал, как это квалифицировать. Помнит ли она еще о нем так, как он помнит о ней? Или все вернулось к прежнему никакому состоянию?
Он мучился сомнениями довольно долго. Принимался читать книжку, потом бросал и бессмысленно смотрел в окно. Поднимал трубку и опускал обратно. Наконец, опять вспомнив детский прием с часами, Антон помедлил и скосил глаза на запястье. Часы уверенно показывали 21:02. В Москве поздновато – двенадцать ночи – ну да ладно, Юля вечно ложилась черт знает когда.
Он набрал длинную комбинацию цифр, завершавшуюся ее номером. Телефон подозрительно задумался, но затем очнулся – пошли длинные гудки. На четвертом она взяла трубку.
– Привет, – сказал Антон. – Это я.
– Приве-ет! – ее голос звучал обрадованно. Хотя… да черт бы побрал все эти «хотя»! Не хочу ничего анализировать, хочу просто поверить!
– Ну, ты как? – спросила она.
– Нормально, – ответил Антон. – Вот, в Москву собираюсь.
– Ой, как здорово! Когда?
– Через три недели. Двадцать седьмого, как раз после местного Рождества.
– Приезжай, приезжай конечно! Я буду рада!..
Возникла странная пауза.
– А… ты меня встретить не хочешь? – наконец решился Антон. Последовала еще одна секундная пауза.
– Хорошо, – сказала она. – Встречу. Ты только номер рейса скажи.
***
Когда уже у самой Москвы самолет стал снижаться, оставляя облачную дымку вверху, а внизу возникли знакомые, озаренные невысоким зимним солнцем и до боли родные заснеженные поля, перелески, дороги, домишки-скворечники и домины "новых русских", замерзшие озера, лыжные следы и много еще всякой всячины, Антон вдруг ощутил возникающее неизвестно почему внутри какое-то… ликование?.. да, это слово тут бы подошло. Он никогда не страдал от переизбытка положительных эмоций, а тут ни с того ни с сего даже слезы навернулись. Антон поспешно отвернулся к окну, досадуя за эту бестолковую сентиментальность. Ну ее к черту, ведь все же понятно… и вообще это наверное от бесплатной выпивки да избытка кислорода в самолетном воздухе… Но радость, иррациональное и непобедимое ощущение того, что вот эти вот леса и поля, домишки и дороги