Крылья Судьбы. Артем Тихомиров
белокурую красавицу на фюзеляже по бедру. Одета она была весьма и весьма легко. Возможно, «Бабенка» даже мне подмигнула, да только я не заметил. Голубые глаза смотрели с одним и тем же игривым выражением, хотя чародей клятвенно уверял, что его творение способно испытывать разные эмоции.
– Позаботимся, – ответил писки, – но ты почаще оглядывайся. А то Снифити услышит.
О да! Моя красотка ревнючая до невозможности. Она ревнует меня ко всем подряд, но особенно бурную реакцию у нее вызывают не девицы из плоти и крови, бросающие на Джуля красноречивые взгляды, а «Бабенка». «Этот проклятый самолет тебе дороже меня!» – говорит Снифити. Или: «Эта блондинка нарочно удерживает тебя при себе и не дает видеться со мной!» Или еще говорит: «Убери ее!» Это она про мою белокурую богиню-хранительницу.
Снифити не права по всем пунктам. Она взбалмошная и вообще слегка сдвинутая. Насколько может быть сдвинутой влюбленная женщина.
Самолет – мое средство для добывания денег. Небо – мое призвание. Снифити нравится думать, что ее мужчина – герой, но не нравится, что я занимаюсь своим делом так часто. Снифити назойлива, иной раз я жалею, что вздумал однажды охмурить ее. Охмурил. Теперь не знаю, куда деваться от ее родственников, которым нужно от меня только одно – деньги.
Надо с этим что-то делать, подумал я в тысячный раз.
Проблема состояла в том, что я не готов бросить Снифити. Она лапочка, она прелесть. Когда не ревнует.
Словом, я наотрез отказался закрашивать блондинку на фюзеляже. В результате этого Снифити не разговаривала со мной три недели. Это рекорд. Не разговаривала и не заходила, хотя несколько раз я замечал, что за мной шпионит один из ее пятерых братьев, самый младший. Он докладывал Снифити, чем я занимаюсь и какое у меня настроение. Что бы там ни было, горевать я не собирался. Снифити вернется в независимости от того, какое выражение будет на твоей физиономии.
Последний ее проект – это выяснить наконец, с кого была нарисована «эта белобрысая лахудра». Я отказался называть ей имя, хотел позлить. По правде говоря, блондинка на фюзеляже – лишь плод фантазии художника-чародея. Снифити, вероятно, вообще не рассматривала такой вариант. Она грозилась, что найдет, в конце концов, художника и все узнает. Я пожелал ей удачи. Тот мастер был залетным. Я даже имени его не потрудился запомнить – мне было ни к чему. Заказ выполнен, деньги заплачены – делу конец.
Но женская натура полна загадок. Снифити до сих пор ведет поиски прохиндея, который смог бы вывести ее на предполагаемую натурщицу. И еще моя девушка всматривается на улицах во всех встречных блондинок, стремясь уловить сходство. Гуляя с ней под ручку по Центральной Улице, я теперь боюсь, что Снифити отчебучит что-нибудь эдакое. Приходится держать ухо востро…
Я посмотрел на улыбающегося пикси. Он расхохотался. Его смех подхватили некоторые из его собратьев. Мои отношения со Снифити были предметом шуток среди технической обслуги. А ведь все могло быть иначе – не имей моя любовь привычку появляться здесь и устраивать мне разборы полетов.
Сопровождаемый хихиканьем пикси,