Калиакрия (Собрание сочинений). Владимир Шигин
лупи их в бога душу мать!
Ребята и дали жару. После первого залпа, в сторону отвернули первые пять канонерских лодок, после второго – остальные. На турецких судах вопили и кричали. Там рушились мачты и занимались пожары.
Издалека на поддержку канлодкам уже спешили более крупные турецкие суда, но Обольянинов ждать их вовсе не собирался.
– Руль влево! Уходим в Херсон!
Оторвавшись от турок, фрегат и бот тут же вступили в новый бой, на этот раз уже с очаковскими батареями. С честью выдержали и его, после чего оба судна укрылись в лимане, куда турки сунуться уже побоялись.
Из донесения контр-адмирала Мордвинова Потемкину: «21 числа в три часа пополудни, как скоро лежащий в линии неприятель из пушек и мортир учинил пальбу по нашим судам, то с оных на сие ответствовано было ядрами и брандскугелями. Началось сражение, в котором с обеих сторон производился беспрерывный огонь до шести часов, тогда фрегат „Скорый“, по наступающему ночному времени, имея расстрелянную фор-стеньгу и некоторые повреждения в такелаже, отрубил якоря и лег под паруса, чтобы выйти из узкого прохода в Лиман; ему последовал и бот „Битюг“; когда суда наши приблизились к Очакову, то крепостные батареи начали по ним действовать, а между тем суда неприятельские, снявшись с якоря, учинили погоню; фрегат и бот, допуская оные на ружейный выстрел, Дали залп из ружей и пушек, чем, повредив многие суда, принудили их отступить. При сем сражении на фрегате убито три человека матрос и один ранен; выстрелов против неприятеля сделано 587. Ядра, вынутые из фрегата, весом 26- и 30-фунтовые».
Война между двумя государствами только разгоралась, и еще было не ясно, чья возьмет. Турки тешили себя надеждой захватить Кинбурнскую косу, запереть и сжечь Лиманскую эскадру, после чего уничтожить Херсон со всеми верфями. Затем они намеревались заняться Крымом, высадить туда большой десант и вместе с местными татарами выбить наших в северные степи.
Первая проба сил турок озадачила. Очаковский сераскир срочно послал депешу в Константинополь с настойчивой просьбой об отправке к крепости эскадры Бекир-паши, не рассчитывая на свои уже стаявшую подле крепости эскадру в три линейных корабля и четыре фрегата.
Затем двое прибывших в Гаджибей чиновников-чаушей сообщили, что русские фрегаты, подойдя к Очакову, начали обстрел кораблей. Разъяренный визирь прервал их и велел повесить.
Через несколько дней там же в Гаджибее были повешены три янычарских офицера, заявившие, что янычары не желают воевать. После этого великий визирь велел:
– Всем янычарам от 14 до 60 лет идти в поход, кто ослушается вешать на первом суку!
В России манифест о начале войны с Турцией был подписан императрицей 9 сентября 1787 года, после чего обнародован во всех церквях. Екатерина писала: «Мы полагаем НАШУ твердую надежду на правосудие и помощь Господню, – с глубоким чувством оглашали его священники, – и на мужество полководцев и войск НАШИХ, что пойдут следами своих недавних побед, коих свет хранит память, а неприятель носит