Шаманское проклятие. Наталия Ломовская
явно завышенными – неизвестно, кто их придумал! Поэтому над Сережей особенно не смеялись. Зато как невыносимы были эстафеты, командные спортивно-военные игры, какой апокалиптической бессмысленностью отдавали они! Сережа неизменно сбивался, путал задания, путался в собственных ногах, обутых в новенькие кроссовки, спотыкался, разбивал колени и, конечно же, подводил всю свою команду, которая потом награждала его презрительными рекомендациями и унизительными прозвищами!
Болел он по-прежнему часто, и только болезни плюс последующие освобождения от физкультуры служили ему отдушиной. Совершенно внезапно на защиту ненавистных уроков встала Римма.
– Лично я, как врач, стою за уроки физкультуры, – строго заявила она родителям. – Лично я не вижу ничего хорошего в том, что он у нас такой субтильный!
– Мне кажется, мамуля, ты всегда была поборницей чисто гуманитарного воспитания, – хихикнула мама. – Нам с Ниночкой ты всегда записки в школу писала, чтобы нас освобождали от уроков физкультуры, помнишь?
– Еще бы не помнить! – хмыкнула Римма. – Но вы – девочки, у вас в жизни другая миссия. Если ты помнишь, неблагодарная дочь, я же вас сама и научила специальной гимнастике, поддерживающей фигуру. И ты до сих пор ее делаешь! Как, собственно, и я. А мальчик у нас растет тепличный. Я не говорю о том, чтобы воспитать из него атлета, но он должен уметь красиво двигаться и иметь хоть какую-нибудь мышечную массу! Иначе он так и не выкарабкается из болячек и с возрастом обрастет лишним жирком!
Отец нахмурился и почему-то втянул живот.
– Но я не вижу выхода… – начал он.
– А я вижу, – сказала как отрезала Римма Сергеевна. – Запишем его в секцию легкой атлетики, пусть занимается.
Мама театрально покачнулась, якобы собираясь упасть в обморок.
– Такие нагрузки! А он справится? Школа, музыка…
– Справится! – уверенно ответила бабушка Римма и обратилась наконец к самому Сереже: – Как ты полагаешь?
Сережа только плечами пожал. Лучшими минутами в его жизни были те, когда он залезал в кресло с книгой и его оставляли в покое… Но насмешки в школе больно ранили его самолюбие, и он сказал:
– Можно попробовать.
Записываться в секцию Сережа отправился самостоятельно. В рюкзаке у него лежала записка, написанная маминым ломким почерком по листу бумаги в клеточку. Но как-то вышло, что он не пошел прямо в спортивный зал, а не спеша потащился по коридору Дворца пионеров и вдруг услышал звуки вальса, раздающиеся из-за плотно прикрытой двери. Не совладав с любопытством, мальчик заглянул в щелку.
За дверью был слабо освещенный зрительный зал, пустой. Только в первом ряду сидел человек. Звуки вальса неслись из небольшого магнитофона, стоявшего перед ним на столе. А на сцене танцевала пара – девочка в чем-то воздушном, розовом, на взрослых высоких каблучках, и мальчик в черном костюме, с гладко зачесанными рыжеватыми волосами. Им было лет по десять-одиннадцать, но они показались Сереже очень взрослыми и необыкновенно красивыми. Человек в первом ряду смешно размахивал руками и покрикивал на танцующих:
– Темп,