Как две капли воды. Сандра Браун
подвергшихся воздействию некоего паразита. Потом заведующий отделом информации сухо сообщил ей, что паразиты действуют не на фермеров, а на свиней. Тем не менее место репортера ей дали.
Это тоже была своего рода проба. Обнаружит ли Мэнди то, что пока оставалось скрытым для других, – что женщина с лицом Кэрол Ратледж не является ее матерью?
В течение дня, пока взволнованные и говорливые медсестры устраивали ей ванну и помогали одеться, а физиотерапевт проводил с ней гимнастику, ее не покидал навязчивый вопрос: хочет ли она, чтобы правда наконец всплыла?
Она не смогла прийти к определенному ответу. Пока что она не видела большой разницы в том, за кого именно ее принимают окружающие. Изменить судьбу не в ее власти. Главное, что она жива, а Кэрол Ратледж погибла. Итог авиакатастрофы был предначертан кем-то свыше – не ею.
При всех своих ограниченных возможностях она честно приложила все усилия, чтобы привлечь внимание окружающих к роковой ошибке, но ей это не удалось. Теперь ничего изменить она уже не в силах. Пока она не начнет общаться с помощью карандаша и блокнота, она будет для всех Кэрол Ратледж. Эта роль может позволить ей проникнуть в подспудные хитросплетения необычной интриги и тем отплатить Тейту Ратледжу за его доброту. Если он полагает, что свидания с «матерью» пойдут Мэнди на пользу, она готова на время подыграть ему. Сама она считала, что девочке было бы лучше сразу узнать правду о гибели матери, но не в ее силах было рассказать ей об этом. К счастью, лицо Эйвери было уже не столь страшным, чтобы нанести психике ребенка еще большую травму.
Сестра поправила легкий шарфик на голове Эйвери в том месте, где волосы были еще совсем короткие.
– Ну вот. Очень даже неплохо. – Она осталась довольна своей работой. – Еще пара недель – и ваш красавец муж глаз от вас не оторвет. Вы, конечно, знаете, что у нас тут все незамужние сестры поголовно в него влюблены. Да и некоторые из семейных тоже, – добавила она сухо. Она проворно двигалась вокруг кровати, расправляя простыни, а потом стала приводить в порядок букеты в вазах, обрывая увядшие цветки. – Вы ведь не против, правда? – спросила она. – Вы уж, наверное, привыкли, что вокруг него женщины так и вьются. Как давно вы женаты? Кажется, он говорил кому-то из сестер, что четыре года. – Она потрепала Эйвери по плечу. – Доктор Сойер творит чудеса. Дайте только время. Вы будете самой красивой парой в Вашингтоне.
– Вы, кажется, склонны выдавать желаемое за действительное?
При этом голосе сердце Эйвери дрогнуло. Она посмотрела на дверь, ища его глазами. Войдя в палату, он снова обратился к сестре:
– Я тоже не сомневаюсь в мастерстве доктора Сойера. Но откуда у вас такая уверенность, что меня изберут?
– По крайней мере, я буду голосовать за вас.
Он рассмеялся глубоким грудным смехом, уютным, как старое вытертое одеяло.
– Прекрасно. Мне будет нужно много голосов.
– А где малышка?
– Я оставил ее у поста дежурной сестры. Через пару минут я за ней схожу.
Поняв