Охота на охотников. Валерий Поволяев
два пистолета, – Ольга Николаевна по-свойски хлопнула по плечу старика Арнаутова: – Мороз Красный Нос вам их и выдаст. Вопросы есть?
Вопросов не было. Каукалов так и сказал:
– Вопросов нет.
Ольга Николаевна вкусно пыхнула дымом:
– Люблю людей, которые все понимают с полуслова.
Уезжая домой, она забрала с собой Каукалова. Аронов, переодевшись в гражданское, торопливой трусцой побежал к метро в одиночку. Ему не терпелось проверить, пустят его бесплатно по удостоверению или не пустят? С другой стороны, было боязно: а вдруг раскусят?
В метро Аронова пустили без всяких задержек, контролерша лишь бегло взглянула на красные корочки с золотым тисненым орлом и сделала разрешающее движение рукой…
В машине Каукалов деликатно, даже заискивающе, спросил у Ольги Николаевны:
– И как это вам удалось добыть такие роскошные удостоверения?
Ольга Николаевна скосила глаза на Каукалова, вдруг взгляд ее посветлел, зрачков почти не стало видно. Прошептала:
– А не остановиться ли нам где-нибудь?
Но они ехали по многолюдной улице, останавливаться было негде.
В квартире она начала раздеваться прямо с порога. Приказала Каукалову, не поворачивая головы, тоном отрывистым, будто расследовала уголовное дело у себя на службе:
– Раздевайся!
Каукалов послушно принялся стаскивать вещи.
Пожалуй, никогда раньше он не сталкивался с такой страстью, – впрочем, опыт по этой части у него был не очень богатый, но все равно, кое-какой запас уже имелся, – но с подобными женщинами он еще не встречался. Ольга Николаевна так выжала его, что он минут десять, обессиленный, валялся на полу, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой.
– Уф!
– Ну как? – опять спросила его Ольга Николаевна, когда он, пошатываясь, вышел из душа, остановился, тряся мокрой головой.
– По-моему, я этого дела наелся на всю жизнь, – признался Каукалов, глянул на свои противно подрагивающие колени. – Да, наелся на всю жизнь… На всю оставшуюся!
– Что ж, – спокойно и холодно произнесла Ольга Николаевна. Непонятно было, то ли она соглашалась с ним, то ли, совсем наоборот, не соглашалась, приподнялась на тахте, закурила. – Тогда я на твое место возьму другого. А тебя… – Она сделала рукой красноречивое движение, и Каукалову сделалось страшно: этот жест означал только одно…
А ведь действительно, она может сдать его милиции, а может кивнуть кое-кому, и на голову Каукалову тут же накинут мешок, и горло перетянут сталькой, либо бок продырявят ножом. Слишком уж неаккуратная фраза вырвалась у него, и Каукалов попросил униженно, тоном старика Арнаутова:
– Олечка Николаевна, я еще пригожусь вам… Простите меня.
Ольга Николаевна холодно кивнула. Думала она о чем-то своем, затянулась сигаретой, еще раз кивнула. Каукалов тихо, почти беззвучно перебрался на тахту.
Через некоторое время Ольга Николаевна поднесла руку к глазам, посмотрела